На какой-то миг у меня шевельнулась мысль, что ничего делать не надо. Что все разрешилось само собой. Наступило облегчение. Но мысль шевельнулась и тут же пропала. Не мог я ошибиться. Там, рядом с Т-узлом, был именно Борька. Живой и во плоти.
Дзинькнул компьютер, сообщая о новом письме. От неожиданности я вздрогнул. Немного помедлив, подошел к столу.
У меня по телу забегали мурашки. Письмо было от какого-то Бориса. Вернее, не от какого-то — я сразу понял, чье это письмо. Хотя, может быть, у меня просто разыгралось воображение.
Текст письма озадачил. В нем было всего два предложения, которые запутали меня окончательно. В письме говорилось:
«Ни в коем случае не „прыгай“ Т-кабинками! Чтобы получить ответы на вопросы, воспользуйся посылкой».
Что за посылка? Почему нельзя пользоваться кабинками? Ничего не понимаю.
Тотчас раздался звонок в дверь. Он прозвучал как-то резко, хищно.
Я замер. Подходить к двери не хотелось. Мелькнула идея притвориться, что в квартире никого нет. На цыпочках я прошел на кухню и взял разделочный нож. Потом прокрался в прихожую и прильнул к дверному глазку.
На площадке стоял парнишка лет четырнадцати и нервно переминался с ноги на ногу. В руках он держал с виду объемный, завернутый в пластик сверток. Посылка, догадался я.
— Я знаю, что вы там, — неожиданно сказал мальчик. — Когда вы к двери подошли, в глазке свет погас. Откройте, у меня для вас посылка.
Я решился, крепче сжав рукоять ножа, распахнул дверь и быстро втянул паренька в прихожую.
— Ты кто такой, отвечай! — сказал я, чуть не сорвавшись на крик.
— Я посылку вам принес, — сказал подросток. — Я посыльный.
— Кто тебе ее дал?
— У меня трудовая практика от интерната. Мне на почте ее дали. Сказали, чтоб я ее ровно в шесть вечера принес.
Я быстро взглянул на часы, потом перевел взгляд на паренька. Было видно, что мальчишка храбрится.
— Откуда про глазок знаешь?
— Многие не открывают сразу. Я привык.
Неожиданно нахлынувшая подозрительность ушла. Я растерянно уставился на тесак в руке. Неуклюже попытался спрятать его за спину. Мне стало стыдно.
— А зачем вам ножик? Вы ужин готовите, да? — сказал подросток.
— Да, ужин, — пробормотал я. — Ладно, давай посылку.
— Погодите, вам вот тут расписаться надо, — сказал он, протягивая мне листок.
Я расписался.
Посылка оказалась довольно увесистой.
Отложив ее в сторону, я сначала выпроводил подростка за дверь. Обиженным он, впрочем, не выглядел. Сразу припустил, как только оказался в коридоре.
Теперь можно было приниматься за нежданный подарок. Пластик никак не хотел поддаваться. Пришлось немного поддеть его ножом. Хоть на что-то этот тесак сгодился, мельком подумал я.
Наконец содержимое посылки показалось на свет.
— Боже мой! — Я непроизвольно прикрыл рот ладонью. То, что я увидел, просто не могло существовать в природе. Это считалось нереальным, словно жизнь в недрах звезды. Но тем не менее сейчас это было прямо передо мной. Небольшой плоский ящичек наподобие ноутбука со стилизованной буквой «Т» на крышке. И с двумя разъемами на задней стенке. Я сразу догадался, для чего они нужны.
Я хотел было его подключить, но что-то меня остановило. Вернее, не что-то, а письмо. Оно четко говорило, чтобы я не пользовался Т-кабинками. Но с другой стороны, оно говорило, чтобы я воспользовался посылкой. Я снова запутался.
А может, это не та посылка?
Нет, оборвал я сам себя. Часто тебе присылают портативные Т-кабинки, которые просто не могут существовать? Нет, не часто. Но я все равно не мог заставить себя лезть в это чудо современной техники. Может, это всего лишь чья-то дурацкая шутка?
Снова дзинькнул компьютер. Почему-то это меня нисколько не удивило.
Письмо было на этот раз, что удивительно, понятным.
«Это от Бориса. Рядом с Т-узлом ты видел меня, не удивляйся — я живой. Десять минут назад в МОРО поступил сигнал о том, что ты мной интересовался. Сейчас сюда летит бригада точечной опеки, через пять минут они будут у тебя. Посылка не должна попасть к ним. Уничтожь ее или воспользуйся ей — она настроена на однократное применение, после этого саморазрушится».
И приписка:
«Сергей, вся наша история — ложь. Если хочешь узнать правду, „прыгай“. Прощай».
Я решился. Нет, не из-за того, что меня могут поставить на опеку. И не из-за того, что во мне проснулось любопытство.
Я разозлился. Если бы Борька написал «до свидания», я бы ничего не стал делать. А так получалось, что он изначально в меня не верил. Говорил про ложь, прекрасно понимая, что как историк я не смогу устоять. И все равно писал «прощай». Мне стало обидно, а потом я разозлился.