Как-то открыл папку, в которой хранятся мои публикации в газете «Советский солдат». В мае 1979 года в ней был помещен репортаж «Известно имя героя». Речь шла о том, что в канун 34-й годовщины Дня Победы был обнаружен на болотистом лугу близ села Богуславице Опавского района Североморавской области советский штурмовик «Ил-2» с останками летчика и стрелка-радиста.
В поисковую группу, которую возглавил И. Дребота, входили воины Чехословацкой армии и одного из подразделений нашей Центральной группы войск, а также рабочие близлежащих предприятий. Тогда нам удалось найти бортовое оружие, парашют, пистолет. Найдены были также кандидатская карточка члена ВКП (б) и наградное удостоверение на имя лейтенанта П. М. Кондрашова. Сведений о втором члене экипажа не имелось. Правда, прошло не так много времени и нам с Дреботой удалось установить его фамилию. Из Центрального архива министерства обороны сообщили, что по документам 948-го штурмового авиаполка установлено: «30 марта 1945 года с боевого задания не вернулся экипаж в составе командира звена лейтенанта Кондрашова Петра Михайловича и воздушного стрелка сержанта Ванюшина Алексея Ивановича. Экипаж вылетел парой на разведку. Над линией фронта был атакован восемью самолетами противника… В результате полученных повреждений перешел на бреющий полет, после чего его потеряли из виду ведомый и сопровождающая пара истребителей…»
Поисковые работы на месте гибели советского самолета (фото автора].
Это был уже двенадцатый самолет, извлеченный из земли И. Дреботой, В. Шильдбергером, И. Клабеной и другими энтузиастами с помощью местного населения в глухих лесных и горных краях.
Долгое время помогал нам в раскрытии славных и трагических страниц жизни летчика Петра Кондрашова журналист из Оренбурга Валерий Нуждин. Это он разыскал номер газеты «Чкаловский коммунист» от 13 апреля 1941 года, в которой был напечатан фоторепортаж «Первые полеты». Под одним из снимков мы прочитали: «Комсомольцы П. Скоробогатов и П. Кондрашов наблюдают за полетами товарищей». Это происходило на аэродроме Чкаловского аэроклуба, курсантом которого был Петр Кондрашов. Оказалось у нас и его письмо, написанное 2S марта 1945 года, за два дня до гибели…
«Здравствуйте, дорогие мама, Танюша, Люся, Витя!
Посылаю вам свой пламенный привет и множество наилучших пожеланий в вашей жизни. Я жив и здоров, продолжаю бить фашистскую сволочь. Дела мои идут хорошо. Здесь уже весна в полном смысле слова. Журавли летят. А у вас, наверное, еще снег не сошел… Ну вот и все. Передавайте всем мой горячий привет.
Ваш Петр К.»
Так, строка к строке, слово к слову и предстал перед нами человек, солдат, интернационалист. Сведения о Петре Кондрашове, о его недолгой жизни и смерти во имя победы над фашизмом и освобождения братской Чехо-Словакии стали еще одной славной страницей летописи дружбы наших народов, кровью скрепленной в весенние дни сорок пятого.
Спросите, а что удалось узнать о боевом друге командира «Ил-2» воздушном стрелке Алексее Ванюшине? Пока немного. Поиск продолжается. Сверяются даты, обобщаются подробности. Недавно, например, В. Макрицина из Воробьевского сельсовета Новосибирской области сообщила, что семья Ванюшиных,проживавшая до войны в селе Воробьи, славилась своим трудолюбием. Старые жители хорошо знали Федосыо Ванюшину и её детей – старшего Фёдора и младшего Алексея. Фёдор ушел на фронт с первым призывом и погиб в первые месяцы войны, а Алексей – в последний. Мать не вынесла такой утраты.
Память об экипаже П. Кондрашова и тридцати четырех других советских летчиках хранил музей в городе Вышкове.
Хранил?..
…А журавли, о которых весной 45-го писал в письме домой русский летчик Петр Кондрашов, по-прежнему каждую весну летят над Моравией. «Летят и подают нам голоса…» поется в песне,ставшей у нас поистине народной. Жаль, очень жаль, что в сегодняшней Чехо-Слвакии не все слышат этот скорбный, волнующий клич.
ОТ РЕДАКЦИИ: Весть о закрытии музея в Вышкове болью отзывается в сердце каждого советского человека. Боль наша понятна – чего кривить душой – решение о закрытии музея так похоже на то, что у всех народов, во все времена считалось делом самым постыдным и презренным. И не было во все времена раны больнее и глубже, чем рана, нанесенная тем, в кого искренне верил, кого считал другом и братом…