– Прими, Господь, их заблудшие души.
Генерал Казимир нервно кашлянул в кулак, затем, заскрипев высокими сапогами с отвёрнутыми ботфортами, подошёл к столу и, склонившись, попытался заглянуть в бегающие глаза святого отца:
– Ваша святость, позволю вам напомнить, что идёт война. Будь сейчас мир, я к вам ходил бы только на проповедь. Но фронту нужны люди, и я вынужден просить вас помиловать будущих солдат. Князь Станислав не даст соврать! – Генерал кивнул на аншефа, призывая его в свидетели. – Даже тайная инквизиция испытывает затруднения с человеческим материалом. А уж фронт перемалывает людей как жернова!
– Да какие это люди! – Аббат устало рухнул в кресло и швырнул на стол кипу дел. – Ну взгляните сами, господа! Это же никчёмный мусор! К чему они вам?
– Исключительно для нужд княжества! – мгновенно отреагировал тайный инквизитор, заранее державший на языке такой ответ и лишь ожидавший подходящего момента. – Генерал Казимир прав. Идёт война, и фронту как никогда нужны солдаты! Ваша святость, вспомните былые времена. Да разве кто говорил вам хоть слово, когда раньше на день Святого Влада наша площадь утопала в крови? Никогда! Вы всегда сами были для приговоренных и прокурором, и судьёй, и душеприказчиком. Но сейчас ваш приговор им вынесет фронт. Поверьте – это лишь небольшая отсрочка.
Аббат нервно дёрнул ворот сутаны и неожиданно вскочил с налившимся кровью лицом:
– Не дам! Во все времена Святая церковь решала – кому жить, а кому нет! Так будет и на этот раз!
Но и аншеф так просто сдаваться не собирался. Хмурясь и сжимая сплетённые в замок побелевшие пальцы, он взял небольшую паузу, затем мрачно, с угрозой в голосе, произнёс:
– Боюсь, ваша святость, что вам придётся считаться и с нашим мнением. Княжество Дакия невелико, и при желании даже тайная весть уже через неделю может стать достоянием всего народа. А от Дакии таким вестям и к столице России долететь недолго. А вы же знаете, как скверно Санкт-Петербург относится к нашим обрядам? Тем более, что сейчас у нас гостит августейшая особа.
Святой отец Симеон бросил на генералов испепеляющий взгляд, затем, выдавив вымученную улыбку, спросил:
– Но ведь вы не сделаете этого? Я всегда знал вас как истинных патриотов нашей маленькой Родины. Наши обряды мы пронесли сквозь века. И чьими бы вассалами мы ни были, но свои обычаи мы хранили всегда…
Экскурс в историю княжества Дакии аббату не дал продолжить ударивший в дверь лакей.
– Командэр Юлиус просит соизволения присутствовать!
– Пусть войдёт! – выкрикнул аншеф Станислав.
– Это лишнее, – поморщившись, попытался воспротивиться отец Симеон.
Сейчас он и так был в меньшинстве, отражая напор двух генералов. А теперь придётся противостоять троим. Но аншеф тайной инквизиции оставался непреклонен:
– Зови, зови, милейший! Отчего же, ваша святость, вы так противитесь визиту моего сына? Возможно, Юлиус тоже желает выразить своё мнение об истории нашего княжества и войне, которая стучит в ворота Дакии. В отличие от вас, аббат Симеон, он видит врага едва ли не каждый день. Пусть в этом замке и вы хозяин, но даже императоры не смели отказывать нашему знатному роду Гоге…
– Да пусть войдёт! – безнадёжно махнул лакею аббат, лишь бы прервать эту невыносимую тираду о знатности рода тайного инквизитора.
Командэр Юлиус вышколенно щёлкнул подбитыми каблуками и, лихо кивнув, застыл, ожидая приглашения принять участие в разговоре.
«Хорош! – невольно восхитился князь Станислав собственным сыном. – Высок, строен! Благороден лицом и в манерах. Форма сидит безукоризненно. Туго накрахмаленный воротник рубахи, подчёркивая длину шеи, доходит до самых щёк. Бордовая венгерка с алой шнуровкой на груди облегает как влитая. Золотые эполеты горят даже в тусклом свете апартаментов аббата. Одно слово – ястреб! Пора, пора тебе, сынок, примерять эполеты алюминиевые, да привыкать к новому званию гранд-командэра!»
– Входи, входи, Юлиус! – пошел навстречу князь. – А мы тут как раз мило беседуем с аббатом Симеоном… о чём же? – Тайный инквизитор искусно изобразил забывчивость и неожиданно вскрикнул: – Ах, ну конечно! Под нами, в подвалах аббатства вашей святости, находится больше полусотни узников, которых не хватает на полях сражений! Дайте им шанс искупить свою вину кровью и, таким образом, сполна рассчитаться с церковью.
– Да о каком долге вы говорите, господа? – Аббат неохотно сел в кресло, уже догадавшись, что перед ним разыгрывают заранее подготовленный спектакль. Он взял сверху стопки несколько папок и, швыряя веером на стол, начал перечислять: – Дезертир, дезертир, ещё дезертир, казнокрад, конокрад! А этот и вовсе прислуживал венграм. Генерал Казимир, вы хотите таких солдат? Зачем им помилование, если они снова от вас сбегут?