— Джо… Я пошел за ключами… Иди сюда, я тебе их передам!
— Бегу! — крикнул мальчик старику, которому, по-видимому, надоело сидеть на скамье, и он решил заняться делом. Мальчик быстро повернулся к девочке и произнес:
— Так до завтра, Китти, не забудь!
Они вместе дошли до ворот Ньюгейта и там расстались. Китти побрела по улице, носящей название знаменитой тюрьмы.
Джо, стоя у ворот, еще долго смотрел ей вслед. Когда она исчезла за углом улицы, он сочувственно пробормотал:
— Бедняжка!.. Ах, если бы я мог заработать хоть немного денег!
Хоть и редко, но в жизни бывают случаи почти волшебного стечения обстоятельств.
— Мальчик, хочешь заработать соверен?
Джо с быстротой молнии обернулся на оклик — и очутился лицом к лицу с двумя молодыми пассажирами автомобиля, который только что приехал вслед за машиной фон Краша.
— Доброму соверену всегда найдется место в кармане любого англичанина.
Триль ответил на его слова улыбкой.
— Благодаря ему бедняжку Китти завтра не прогонят с квартиры.
— Китти?
Джо, спохватившись, вздрогнул. Молодой американец поспешил объяснить, что ему надо.
— Мы — американцы. В Лондон приехали всего на двадцать четыре часа; завтра уезжаем. Нам очень хотелось бы взглянуть на знаменитого преступника, французского инженера, о котором кричат все газеты.
— Не преступника, а пока только обвиняемого, — уточнил Джо. — Но он, пожалуй, действительно будет приговорен, против него все улики… Но я убежден, что он невиновен. У меня собственное мнение на этот счет.
Тут появился Коплинг с огромной связкой ключей, которую он держал в своей единственной руке.
— Джо, хотел бы я знать, когда ты уже закончишь свои митинги на улице?
Еще мгновение — и тяжелые ворота Ньюгейта захлопнутся за Джо и разлучат его с желанным совереном, который он вручил бы Китти. Беда изощрила изобретательность мальчика. Он схватил связку ключей и с отчаянной храбростью сказал Коплингу:
— Эти молодые люди прогуливаются в этом районе. Их кучера зовут Томсон. Он не захотел подъезжать к самым воротам, чтобы не доставлять вам лишние неприятности. Но он ждет вас недалеко у Стиля и хочет выпить с вами по стаканчику.
— Ох, этот славный Томсон, — воскликнул начальник стражи, не зная, как выразить свою благодарность господам, передавшим ему приглашение друга.
Затем с быстротой человека, понимающего, что упущенного не вернешь, он сказал Джо:
— Ты выпустишь посетителей. Я рассчитываю на тебя, и надеюсь, что они уйдут вовремя. А я иду к Томсону!
— Мы можем идти, — сказал Джо, подозвав Триля. Все трое вошли в ворота тюрьмы. Джо поспешно открыл вторую железную дверь, отделявшую тюрьму от улицы. Дворы и мрачные переходы следовали один за другим. Наконец провожатый указал на одну из дверей.
— Вот номер девятый… Я сейчас выпущу оттуда посетителей, и вы, если подойдете, сможете увидеть этого несчастного француза.
Триль схватил его за руку. Звякнули монеты.
— Сэр! Вы обещали только один фунт, — воскликнул Джо.
— Возьмите, пожалуйста, два, только позвольте мне поприветствовать заключенного! Подумайте, как будет приятно записать это в наш путевой дневник.
— За такие деньги можно разрешить вам поприветствовать его сотню раз.
И он направился к двери камеры. Но Триль его удержал.
— Я должен еще кое-что сказать. Речь пойдет о вашей маленькой приятельнице Китти. Назовите, пожалуйста, номер дома и фамилию бедняжки.
Видя глубочайшее изумление, появившееся на лице мальчика, американец прибавил:
— Вы можете доверять нам и рассчитывать на нас. Возможно, мне и мисс Сюзанн удастся как-то помочь вашей подруге.
— Ах, я был бы так счастлив, если бы ей повезло в жизни, — воскликнул Джо. — Запоминайте: 41, Чиплей-стрит, Китти Морн.
— Какая печальная фамилия[2], — прошептала Сюзанн.
— До сих пор она очень подходило к ее жизни!
— Имя может остаться, лишь бы жизнь изменилась! А теперь покажите нам вашего француза.
Как раз в эту минуту в камере, где содержался Франсуа д’Этуаль, посетители собирались уходить. Эдит сильно изменилась за эти несколько недель. Ее кроткое личико побледнело, вокруг глаз легла голубоватая тень. Она приходила в тюрьму каждый день и проводила с Франсуа долгие часы. Каждый день ожидала чуда, которое докажет полную невиновность ее жениха. И каждый день уходила из тюрьмы все более и более печальная, подавленная: к сожалению, чудес не бывает.
Дверь медленно повернулась на петлях.