– Да, я ведь больше не президент Совета руководителей аэропортов. Я не езжу ни в Вашингтон, ни в другие места. – Однако не только этим объяснялось то, что Мел нигде больше не выступал и вообще стал менее заметной фигурой. И он подозревал, что Таня знает об этом.
Как ни странно, но именно на одном из выступлений Мела и свела их судьба.
Однажды на совместном совещании, какие изредка проводятся авиакомпаниями, Мел говорил о грядущих изменениях в авиации и об отставании наземных служб от прогресса, намечающегося в воздухе. Он воспользовался совещанием как поводом для того, чтобы «обкатать» речь, которую собирался произнести на общеамериканском форуме через неделю. Таня была там в числе представителей «Транс-Америки» и на другой день прислала ему одну из своих «обезглавленных» записок:
«мр б.
отличная речь, все мы назмники с удовлтврнием узнали чт творцы аэропортов заснули над чертежными досками. кто-то должен был это сказать. можно прдложение? речь прзвчит живее, если поменьше тхнки побольше нсчет члвков, пассажир в пузе (все равно, самолета или кита – помните иону?) думает только о себе, не о мироздании. уверена орвилл/уилбер именно об этом думали, как только оторвались от земли. верно?
тл.».
Записка эта не только позабавила Мела, но и заставила призадуматься. А ведь и в самом деле, решил он, все его внимание сосредоточено на цифрах и системах машин, а люди оказались за бортом. Он пересмотрел набросок речи и переставил акценты, как предлагала Таня. В результате выступление его имело огромный успех – как никогда. Ему горячо аплодировали и широко цитировали потом в газетах и журналах всего мира. Он, разумеется, позвонил Тане и поблагодарил ее. С тех пор они начали искать встреч друг с другом.
Вспомнив об этом первом послании Тани, Мел по ассоциации вспомнил и о записке, которую он получил от нее сегодня вечером.
– Спасибо, что вы сообщили мне насчет докладной комиссии по борьбе с заносами, хоть я и не очень понимаю, как вам удалось увидеть ее раньше меня.
– В этом нет ничего удивительного. Ее печатали у нас, в бюро «Транс-Америки». И я видела, как капитан Димирест просматривал ее и усмехался.
– Вернон показал вам докладную?
– Нет, просто листы лежали перед ним, а я умею читать текст вверх ногами. Кстати, вы не ответили на мой вопрос: почему ваш зять так вас не любит?
Мел нахмурился:
– Должно быть, догадывается, что и я не слишком в восторге от него.
– Если хотите, можете ему сейчас об этом сказать, – заметила Таня. – Великий человек здесь собственной персоной. – Она мотнула головой в сторону кассы, и Мел оглянулся.
Капитан Вернон Димирест, высокий широкоплечий красавец, на голову выше всех окружающих, расплачивался по счету. Хотя он был в обычном штатском костюме – твидовом пиджаке от Харриса и безукоризненно отутюженных брюках, – от всей его фигуры исходило удивительное ощущение властного превосходства («Ну прямо генерал в гражданском платье», – подумал Мел). Его волевое, с правильными чертами лицо было замкнуто и холодно – оно не изменилось и тогда, когда он заговорил с другим пилотом «Транс-Америки», стоявшим рядом. Видимо, Димирест давал пилоту указания, потому что тот выслушал его и кивнул. Димирест тем временем окинул взглядом кафе и, заметив Мела с Таней, слегка наклонил голову. Потом посмотрел на часы, еще что-то сказал пилоту и направился к выходу.
– Видно, спешит, – заметила Таня. – Времени у него действительно не так уж много. Он летит сегодня рейсом два в Рим.
Мел улыбнулся:
– Рейсом «Золотой Аргос»?
– Вот именно. Я вижу, сэр, вы читаете нашу рекламу.
– А ее трудно не читать. – Мел, конечно, знал, как знали миллионы людей, любовавшихся четырехцветным разворотом в журналах «Лайф», «Лук», «Пост», что рейс два «Транс-Америки», именуемый «Золотой Аргос», является самым фешенебельным, самым рекламным рейсом этой компании. Знал он и то, что выполняют такого рода рейсы лишь пилоты самого высшего класса.
– К тому же общеизвестно, – заметил Мел, – что Вернон на сегодня один из наиболее опытных наших пилотов.
– О да. Наиболее опытных и наиболее спесивых. – Таня помедлила и все-таки решилась: – Если вы не прочь послушать сплетни, могу сказать, что вы не одиноки в оценке вашего зятя. Я слышала, как недавно один из наших механиков сказал: жаль, что нет больше у самолетов пропеллеров, тогда хоть была бы надежда, что капитан Димирест попадет под лопасть.
– Не слишком-то гуманная шутка, – оборвал ее Мел.