ГЛАВА ВТОРАЯ
За те несколько минут, что они ехали до аэропорта, Глэдис удалось немножко придти в себя. Да как они смеют так с ней обращаться?! Ей даже не дали ничего объяснить!
Ну что же - раз они не дают ей и слова вымолвить, она тоже не будет с ними разговаривать... Только через своего адвоката - так, кажется, полагается? И только после того, как ей дадут переодеться... и умыться... и согреться... и отдохнуть... и поесть! Как всегда после столь бурных переживаний, в ней проснулся волчий аппетит.
А где ее чемодан? Его забыли! И сумка... И новые туфли! И сапоги теперь пропали! Слезы сами брызнули из глаз, оставляя светлые дорожки на покрывавшем лицо слое грязи.
Ее ввели - точнее, втащили - в какое-то помещение и усадили на жесткий стул в центре комнаты. Вокруг столпилось несколько человек, внимательно разглядывавших ее. От злости и унижения Глэдис снова закрыла глаза и прислушалась. Реплики были весьма странные и оскорбительные, что усилило ее нежелание разговаривать со столь грубыми и нечуткими людьми - ей даже не предложили умыться!
- Хоть одну из них удалось задержать - и то хорошо!
- Сейчас приедет полиция, зачитают ей права и произведут арест по всей форме - мы не имеем права...
- Хорошо бы женщину-полицейскую догадались привезти - отмыть эту...
- В тюрьме отмоют! Нам-то чего возиться? Она же злая, как черт - локтями дерется и плюнула в фэбээровца...
Ненадолго наступило молчание. Глэдис почувствовала, как по промокшим ляжкам потянуло холодом - очевидно, открылась дверь и вошло еще несколько человек. Снова оскорбительные тихие реплики:
- Одна из этой банды...
- С момента задержания молчит - ни на один вопрос не ответила.
А они что, разве спрашивали о чем-то? Кажется, какой-то бубнеж она и в самом деле слышала краем уха, но не придала ему значения - оплакивала потери. И внезапно, как мокрым полотенцем по лицу - знакомый голос с протяжным и певучим техасским акцентом:
- Та-ак... И кто же это у нас тут?
Сильная рука прихватила Глэдис за подбородок и приподняла лицо. Чертов негодяй все-таки добрался до нее!
Она услышала сбоку испуганное: - Джек, ты что делаешь?! - и открыла глаза.
Это действительно был он... Ничуть не изменился и явно не отощал от страданий и угрызений совести. И зубочистка, как всегда, во рту... Сколько месяцев Глэдис боролась с этой вульгарной и неаристократической привычкой, пока не махнула на нее рукой! И одет с иголочки - а она такая грязна-ая! И в рваных колготках, а чемодан потеря-ался!!! Слезы снова сами потекли из глаз.
Джек отпустил ее подбородок и повернулся к невысокому подтянутому человеку лет сорока пяти, с недоумением взиравшему на происходящее.
- Нет, сэр. Это не террористка и не контрабандистка - это просто идиотка.
Говорил он спокойно и лениво, как всегда. Когда-то его техасский акцент сводил Глэдис с ума и казался ей страшно сексуальным, но сейчас он не вызывал у нее ничего, кроме злости. Вместо того, чтобы помочь, этот негодяй еще смеет ее оскорблять - на людях!
- Четтерсон, вы уверены? Вы ее знаете?
Джек глубоко вздохнул.
- Да, сэр. Это моя жена.
- Бывшая! - нарушила обет молчания Глэдис.
- Говорит!... - донеслось сбоку.
- С утра до вечера, и весьма громко, - отозвался Джек.
- Так это ваша бывшая жена, Четтерсон?
- Развод еще не оформлен, сэр.
- И вы уверены, что она не связана с контрабандой?
- Абсолютно, сэр. Ни один контрабандист, если он в здравом уме, близко ее к делу не подпустит.
- Почему?
- В силу ее природной взбалмошности и недомыслия. Ее предел - украшение рождественской елки, ничего более серьезного ей доверять нельзя.
- А что она делала ночью около забора? - спросил еще чей-то голос.
Глэдис повернула голову, чтобы ответить - голос, по крайней мере, звучал вежливо - и обнаружила, что этот вопрос задал оплеванный ею фэбээровец. На рубашке у него до сих пор красовалось грязное пятно.
Наглая реплика Джека не дала ей вымолвить ни слова:
- Все, что угодно, только не с контрабандистами якшалась. Возможно, грибы искала - я и этому не удивлюсь.
- Вы не могли бы ее об этом спросить, мистер Четтерсон - мне кажется, на ваш голос она реагирует.
- Глэдис, что ты там делала? - не оборачиваясь, поинтересовался Джек.
- Выход искала! - сердито ответила она. От обиды на них на всех ей даже плакать больше не хотелось.
- Зачем? - на сей раз он обернулся. На морде было написано легкое удивление.
- Не хотела идти через аэропорт!
- Спросите, пожалуйста, видела ли она что-нибудь... необычное, - снова вмешался фэбээровец.
- Глэдис? - Тон Джека был хамски-приказным.