— А что можете предложить? — он подошел ближе, почти вплотную, разглядывая ее лицо при дневном свете.
Проснувшись утром Кайл решил, что красота незнакомки ему почудилась, сильная усталость часто искажает реальность. Но нет, сейчас при свете дня черты ее лица были все такими же правильными, а глаза все так же излучали тонкую, умную иронию. Она будто мысленно потешалась над ситуацией… и над ним тоже. Это почему-то вызывало глухую досаду. Вроде как это для всех остальных он кинозвезда, а для нее самый обычный, не самый красивый, не самый умный, соседский парень.
Вторжение в личное пространство не было неприятным, но Ника слегка отодвинулась, отступила на полшага назад. Казалось, что находясь рядом с ним ощущает исходящее от него тепло.
Она задумчиво приложила к губам указательный палец.
— Рагу еще не готово, — она кивнула на плиту, там в небольшой кастрюльке что-то кипело, — но есть немного пирожков, остались со вчера, могу сделать яичницу или оладьи, или пэнкейки. Только кленового сиропа у меня нет, зато есть варенье. Клубничное, смородиновое, какое хотите?
Разум уцепился за знакомое название, как за спасательный круг. Что такое «О-лад-ыи» узнавать совсем не хотелось.
— Давайте пэнкейки, — он дернул плечами и подошел к окну. Свинцово-серое небо, лежащее почти на крышах домов, так же как вчера сыпало снегом, вызывая желание закутаться во что-нибудь теплое.
Ника заметила как он передернулся.
— Если вы замерзли, то можете взять свитер — она кивнула на диван.
— Спасибо, я не замерз, — сухо поблагодарил Кайл. Бросил взгляд на диван, там лежало что-то пушистое, темно-бордового цвета, размерами больше напоминающее плед.
Ника быстро размешала в миске тесто и вылила его на сковороду.
— Извините, я их первый раз пеку, — улыбнулась она и, подцепив лопаткой, ловко перевернула первый блинчик. Достала из холодильника банку с вареньем, открыла, к запаху блинчиков добавился запах клубники.
Кайл задумчиво смотрел на темное небо.
— Там все еще минус тридцать? — он отпустил штору на место.
— Двадцать семь, к ночи, наверное, еще похолодает, — она улыбнулась и пояснила, — здесь почти всегда так, очень мало солнца, даже летом. Есть даже выражение «Седой Урал». Государство доплачивает пятнадцать процентов к заработной плате не просто так, — золотистый блинчик лег на тарелку и Кайл невольно сглотнул слюну, вчерашнего позднего ужина было явно недостаточно.
— Сейчас не очень холодно, если бы не снег, то вам бы удалось улететь уже сегодня. Насыпало много, — она ловко подхватила пальцем каплю варенья, сорвавшуюся с ложки, слизнула ее с кончика пальца и на мгновенье прижмурила от удовольствия глаза.
Кайл опустил взгляд на столешницу, это жест вдруг пробудил в нем непристойные мысли, вытянул их откуда-то изнутри, из подсознания. Еще не хватало, чтоб она поняла, о чем он думает, что происходит у него в голове.
— Неужели вы выходили на улицу в такой холод? — спросил он.
— Ага, Джою нужно гулять дважды в день, — Ника включила чайник, — и еще пойду. Нужно убрать снег от ворот и почистить двор. Иначе потом не выехать. Основную дорогу почистят грейдером, а съезд к дому приходится чистить самостоятельно.
— Я с вами, — Кайл представил, что ему придется сидеть одному в чужом доме, да еще и наедине со «зверюгой». Очень неуютно.
— Куда со мной? — растеряно спросила Ника, живо представив Мак Грайза в его пижонском пальтишке и итальянских туфельках, и с лопатой для уборки снега в руках, — вы же замерзнете в этих ваших хрустальных башмачках. И волосы у вас мокрые, кстати, из-за них и рубашка тоже.
— Тогда дайте мне одежду, ехидная женщина, — сварливо попросил он. Разговаривать с Никой получалось легко, будто они знакомы уже долгое время.
— Хорошо, попробую найти что-нибудь подходящее, — она смерила его взглядом, — ваш рост сто девяносто?
— Шесть футов, два дюйма, я не знаю сколько это в сантиметрах.
— Ешьте, — Ника подвинула к нему тарелку, — и наверху, в ванной, фен. Высушите вашу голову.
Она так сказала, не «волосы», а «голову». Кайл ухмыльнулся.
Пока Кайл ел, на диване образовалась горка одежды. Теплые брюки. Куртка с капюшоном. Мужской серый свитер, толстый и теплый даже на вид. Вязаная шапка и шарф, из темной пушистой шерсти, явно мужские. Кайл с подозрением смотрел на них. Это кто-то носил до него, или это вещи ее мужа? Она же сказала, что вдова.
— А откуда это? — поинтересовался Кайл глядя на ворох лежащий на диване.
— А, это «дежурная» одежда, — Ника улыбнулась и Кайл вдруг с удивлением понял, что улыбается в ответ на ее улыбку, — ко мне приезжают гости и иногда кому-то холодно сидеть у костра или нужно переодеться. Вот я и держу у себя, пару курток, ватные штаны и прочее. А шапок, перчаток и шарфов у меня наберется на небольшой магазин. У меня слегка странное хобби. Я вяжу, а потом раздариваю знакомым. Хотя, вам сейчас лучше, наверное, меховые надеть, ветер сильный, а их не продувает. А эти возьмете с собой в Питер.
Она направилась в прихожую.
«Возьмете с собой» было сказано, как само собой разумеющееся, Кайл открыл рот, чтобы возразить, но передумал, хотел сказать спасибо, но и это прозвучало бы…неуместно. Как будто эти шарф и перчатки уже были его, а она просто посоветовала сложить их в чемодан. Хотя, что скрывать вещи ему понравились.
Кайл окинул взглядом кучу одежды на диване и торопливо кинулся вслед за Никой в прихожую. Рядом с ней топтался, нетерпеливо подпрыгивал на месте, шумно сопел, в предвкушении прогулки Джой.
— Никки, постойте.
— Что? — она достала откуда-то из гардеробной большие, серые, войлочные сапоги и поставила их к стене.
— Подождите, — Кайл обезоруживающе улыбнулся.
Сколько Кайл себя помнил, если он улыбался, женщины всегда расцветали в ответной улыбке. Он это даже любил, когда вдруг женщина отвечает, ощущалось какое-то тепло внутри.
С Никой этот фокус не прошел, она глянула темными глазищами, вручила ему вязаные носки и мотнула головой в сторону дивана.
— Одевайтесь, жду.
Через пятнадцать минут они вышли на улицу, Кайл ощущал себя космонавтом выходящим в открытый космос, на нем были теплые, с подстежкой, брюки и пуховик. Под пуховиком свитер. Варежки из овчины и на ногах тяжелые меховые сапоги которые Ника назвала странным словом «унтайки». На голове шапка — ушанка из лисы.
Сама она была одета примерно так же, только на ногах были валенки. Те самые странные серые сапоги. До глаз замотана в шарф.
На улице было пасмурно, почти как в сумерках, ледяной воздух почему-то пах дымом. А снег…снега было действительно много, он скрипел под ногами, пушистыми сугробами укрыл все вокруг и продолжал крупинками сыпаться с неба.
— Лицо прикройте, — посоветовала Ника, поправила шарф на лице, выразительно похлопала себя по бокам, — и не стойте на месте, замерзнете.
Прихватив широкую лопату она направилась к воротам.
Кайл послушно натянул шарф повыше, прикрывая нос.
— Давайте и мне лопату тоже, — Кайлу не особенно хотелось грести снег, но не поучаствовать не мог Снедало странное чувство, любопытство и желание рассмотреть жизнь этой женщины поближе.
— Держите мою, — протянула Ника и хихикнула, — раз уж вы на сегодня мой работник, то разгребите пока снег у ворот, во дворе.
Кайл ухмыльнулся, перехватил лопату в другую руку, на манер ружья, из — за толстых варежек жест получился неловким, он чуть не уронил лопату и наклонил голову.
— Слушаюсь, мэм.
Ника укоризненно хмыкнула и направилась к гаражу. Кайл улыбаясь, под шарфом все равно не видно, глядел ей вслед, потом встряхнулся и принялся сгребать снег.
Работа спорилась, разрумянившаяся от мороза Ника сгребала снег на своей половине подъезда. Джой бегал вокруг пытаясь ловить снег. Время от времени он поджимал лапы, но уходить в дом не хотел. Кайл сосредоточенно скидывал снег на своей половине.
Все вокруг настолько отличалось от его жизни, от серых громад Большого Яблока, суету вечно теплого города Ангелов. Он будто нырнул в безвременье. Без спешки, без лишних людей. Все это осталось где-то очень далеко. И дышалось холодным дымным, горьковатым воздухом, на удивление очень легко.