- Меня интересует некий Генрих Гольдштейн. Логическим путём мы вычислили, что он принадлежит к вашей братии.
Кантор побледнел.
- Тсс, - оглядываясь, прошипел он, - этот маг - сильнейший в мире последователь учения каббалы, несмотря на то, что ему ещё нет восемнадцати.
- Ого! Можешь меня с ним познакомить?
- Что ты, что ты, - пятясь, испуганно отозвался волшебник, - он не подозревает о моём существовании, и, желательно, чтобы не знал. Нам - мелким сошкам стоит держаться как можно дальше от сильных мира сего. Но ты можешь попытаться отыскать его в одной из крупнейших библиотек мира. Молодой профессор всё свободное время проводит среди книг. Я дам тебе список.
Поначалу поиски не увенчались успехом. Виттельсбах побывал в пяти городах, но не нашёл никого. Удача улыбнулась ему в Нью-Йорке.
Материализовавшись в огромном зале публичной библиотеки, Конрад заметил окутанного заклинанием невидимости высокого человека, листающего лежавшие на столе тома. Виттельсбаху показалось, что он видел юношу раньше, но где, вспомнить не сумел. Скрыв себя от взглядов людей, маг подошёл ближе и окликнул волшебника:
- Генрих Гольдштейн?
Тот вздрогнул и обернулся. Взгляд его стал растерянным, словно каббалист тоже пытался понять, откуда он может знать стоящего перед ним мужчину.
- Да, это я. А вы, простите...
- Я иллюминас Виттельсбах. Нам нужно поговорить.
- Очень рад, иллюминас! Я живу среди людей, но знаю и о вашем мире. Для меня большая честь познакомиться с вами!
Он протянул руку, и Конрад, вглядываясь в черты молодого волшебника, охотно её пожал.
- Вы не станете возражать, если мы перейдём в маленький зал? - спросил тот.
Когда они расположились в небольшом уютном помещении, заставленном книжными шкафами, Виттельсбах поведал собеседнику о цели своего визита. Тот задумался.
- Если высшие силы требуют служения, отказываться нельзя, - произнёс он. - И всё же... Не смею сомневаться в ваших словах, но вы уверены, что я тот, кто вам нужен? Ведь я несовершеннолетний и по вашим законам не имею права воевать.
Конрад усмехнулся.
- Вряд ли на планете отыщется ещё один маг Генрих Гольдштейн, не входящий в списки ортодоксальных волшебников.
Ортодокс - человек, последовательно, неуклонно придерживающийся основ какого-либо учения, мировоззрения.
- Похоже, я сказал глупость, - покаянно промолвил юный чародей, разводя руками.
Подняв глаза, он встрепенулся.
- Простите, одну секунду, меня разыскивают.
Стряхнув маскирующие заклинания, каббалист приглашающе махнул рукой. В комнате появился мужчина лет тридцати, завязалась оживлённая беседа. Прислушавшись, Виттельсбах осознал, что сам он говорил с Генрихом по-немецки, а с новым собеседником тот объяснялся на прекрасном итальянском. «Любопытно!» - подумал иллюминас.
- Откуда вы так хорошо знаете языки? - спросил он у освободившегося молодого волшебника. - Обычно маги не озадачиваются их изучением.
- Моё детство прошло в Италии, - пояснил Генрих, - и я легко овладел итальянской речью, стараясь не забывать родной немецкий. А потом мы с мамой перебрались в Бретань, где мне пришлось выучить французский.
И попросил:
- Герр Виттельсбах, не могли бы вы обращаться ко мне на «ты»? Я чувствую себя неловко.
- Хорошо, - улыбнувшись, ответил чародей. - Твоя мать волшебница?
- Нет, она человек.
- А в каких городах вы жили?
Виттельсбах расспрашивал юношу с искренним интересом, молодой человек очень нравился ему.
- Сначала в Червии, а переехав в Бретань, поселились в Карнаке.
- Мне пришлось побывать везде, - сказал чародей. - Червию я прошёл вдоль и поперёк, разыскивая пропавшую семью, а в Карнаке посещал аллею менгиров. Магическое излучение там очень сильно.
Карнак - посёлок в южной Бретани (Франция). Менгиры представляют собой продолговатые камни, вбитые по одному на поверхности земли, образующие длинные аллеи.
- Да-а, - мечтательно растягивая слова, произнёс Генрих, - и я подпитывался им, становясь сильнее в считанные минуты. Поэтому мама и настояла на переезде. Она считала, что мне это необходимо. И оказалась права.
- Но ведь твоя мать человек?
- Человек. Но она знала, что отец мой был магом. И принцем.
- Что?!
- Похоже на сказку, правда? Но мама уверяла, что в моих жилах течёт королевская кровь. Рассказывая об отце, она называла его не иначе как «мой прекрасный принц», точно так же обращалась и ко мне.
Сердце Виттельсбаха подпрыгнуло и остановилось, снова подскочило и упало. Он поднялся.
- А где вы жили до приезда в Италию? - осипшим голосом поинтересовался он.