- Эмма, не облизывай руки, - одёрнул мальчик подругу, - это неприлично.
Сам он аккуратно отламывал ложкой небольшие кусочки и клал в рот.
- Так вкуснее, - отозвалась та, обсасывая пальцы, - быстрее и... больше достанется.
Договаривая, она засунула за щеку ещё один огромный кусок с кремом.
- Беба́ фами даянами...
- Что? - не понял подросток.
Прожевав и снова облизав ладони, девчонка повторила:
- Беда, говорю, с вами дворянами и аристократами. Там не сиди, так не ешь, то не носи...
Хельмут рассердился:
- Бестолочь ты, Эмма! Причём тут дворяне? Это общепринятые правила. На тебя смотреть противно.
- И не смотри, - хладнокровно парировала она, - подумаешь, очень нужно.
Теодорих, с минуту понаблюдав за препирающимися друзьями, сообщил девочке:
- Иногда мне хочется дать тебе подзатыльник, как маленькому ребёнку. За непослушание.
- Только попробуй! - окрысилась та.
- Не стану, - вздохнул мальчик. - На женщину я руки не подниму.
- Ну, и правильно, - засмеялась строптивица. - Пошли танцевать.
Но ребята так набили себе животы, что чувствовали себя сонными мухами. Подёргавшись под музыку в одиночку, девочка рассерженно сказала:
- Да ну вас, прямо старички какие-то...
И, сев рядом с мальчиками, завела разговор.
Эмма рассказывала о знакомых ей одногодках из человеческого мира, сравнивая два общества и радуясь, что им - магам не приходится ходить в школы, как людям, и они углублённо изучают лишь то, что может пригодиться в жизни. Постепенно ребята перешли к тонкостям образования магического.
- Вот скажите мне, - спросила Эмма, - зачем нужна эта латынь?
- Как зачем? - растерялся Хельмут. - Для заклинаний.
- Ерунда! - сердито отрезала Эмма. - Смотрите-ка.
Она развела ладони и, направив их на стол, произнесла:
- Brot mit Wurst!
Brot mit Wurst (нем.) - хлеб с колбасой.
На столешнице появились бутерброды без тарелки.
- Оп, не учла, - засмеялась девчонка.
Хельмут стоял, разинув рот.
- Но ведь это немецкий, - промямлил он.
- Само собой, - отозвалась подруга. - Вот и скажите, зачем учить латынь, если можно колдовать, используя родной язык?
Теодорих спокойно ответил:
- Я давно знаю, что заклинать можно и на немецком, но латынь нужна, чтобы творить магию в мировом масштабе. Надеюсь, ты догадываешься, что на земном шаре, помимо Германии, есть и другие страны.
Брюнет хихикнул.
- Нечего скалиться! - напустилась на него Эмма. - А как вам вот это?
Прижав руки к бокам, девочка молча уставилась на бутерброды, а те взлетели вверх и шлёпнулись на появившееся под ними блюдо, раскидав колбасу по столу.
- Вот так штука!
Теодорих с любопытством посмотрел на подругу.
- Как ты это сделала?
- Очень просто, дружок. Представила все действия поочерёдно - одно за другим.
Мальчик сосредоточил взгляд на кровати в дальнем углу. В воздух взмыла подушка и, пролетев через комнату, врезалась Хельмуту в живот.
- Ой-ёй! - завопил тот.
- Не притворяйся, - буркнула девочка, восхищённо взглянув на Теодориха. - А ты молодец, сразу справился! Мне пришлось тренироваться гораздо дольше.
Подросток довольно улыбнулся.
- Пожалуй, покажу это опекуну.
И добавил негромко:
- Может, мне удастся заслужить его похвалу.
Эмма скривилась.
- Твой опекун типичный аристократишка-консерватор. Такие никогда не придумывают ничего нового, мало того, запрещают любые эксперименты.
- Не говори так, ты его совсем не знаешь, - по-прежнему не повышая голоса, произнёс мальчик. - И, кстати, вспомни, если бы не он, тебя давно не было бы в живых.
От тёти Урсулы он слышал, что именно Виттельсбах спас когда-то подругу, а позже узнал, какую цену тот заплатил. Хотя племянница выжила лишь благодаря Конраду, тётушка не слишком хорошо отзывалась о братоубийце, что заставляло Теодориха мучиться сомнениями.
Его слова не смутили девочку, и она продолжила развивать свою мысль:
- По вине таких, как он, магический мир не может сдвинуться с мёртвой точки из-за старых методов и дурацких предрассудков. Вот скажи, твой... эээ... герр опекун злой человек?
- Нет.
- Так какого же шута он с рождения принадлежит «Серви ноктис»? Он же не виноват, что предки его были тёмными?
- Но, Эмма, ты не понимаешь, всё гораздо сложнее! - воскликнул Теодорих. - Тёмными не рождаются, ими становятся.
- Как?
- Отняв жизнь у живого существа.
- Бред, бред, бред! - закричала девчонка, топнув ногой. - Если я прихлопну муху, лезущую в мою еду, я же не превращусь в злодейку?