– Так я и не спорю, – хмыкнул Семёнов.
Парни синхронно прошлись взглядами по моему организму. К ним присоединился Костик.
Меня накрыло очередной волной возмущения. Я что вам, лошадь на базаре?
– Это всё волшебная сила никотина, – продолжил айтишник.
– Семёнов, исчезни, – процедила я сквозь зубы и отвернулась к экрану.
Но меня бесцеремонно развернули обратно. Семёнов, нахально улыбаясь, держался за спинку кресла. На моём лице красной бегущей строкой отразились все непечатные эмоции. Айтишник понял, что перегнул, и отступил, подняв руки в знак полной и безоговорочной капитуляции.
Рабочий день подошёл к концу, и кабинет постепенно опустел. Я, как обычно, задержалась, чтобы закончить дела. Когда последнее письмо было отправлено, откинулась на спинку кресла и потянулась, разминая затёкшие мышцы. Краем глаза заметила, что мой сосед сидит и выжидающе смотрит на меня. Он ещё не ушёл? Странно. В первый рабочий день никто не требует от новичка стопроцентной отдачи. Также странно, что последнюю пару часов я не обращала на него внимания. Может, привыкла к его присутствию? Хорошо бы. Если и дальше продолжу млеть от него, то в первую очередь пострадает работа, а во вторую, что вполне закономерно, моя дальнейшая карьера в конторе.
– Ты к метро? – поинтересовался Принц.
Кивнула.
– Тогда идем.
До метро шли в молчании, лишь изредка нарушая его неловкими попытками завязать разговор. Я смущалась в присутствии Принца, а ещё боялась ляпнуть какую-нибудь глупость и испортить впечатление о себе. Было очевидно, Павел задержался только для того, чтобы проводить меня. Мысль эта грела душу. Вместе с тем мелкий бес, что жил в моей голове, подкинул парочку воспоминаний о тех случаях, когда я в похожих ситуациях несколькими саркастичными фразами уничтожала едва возникшую симпатию со стороны лиц противоположного пола. Что поделать, в этом я профессионал.
В метро была привычная для этого времени давка. Мы с трудом вбились в вагон. На следующей станции народа прибавилось, в результате чего я оказалась настолько плотно притиснута к Принцу, что чувствовала все мышцы его тела, и не только их. Мои щёки вспыхнули, и я опустила глаза, избегая взгляда коллеги. Но судьба недостаточно насладилась моим смущением. Поезд неожиданно затормозил, и пассажиров разом кинуло вперёд. Я полетела бы в общей спрессованной массе, если бы Принц не обхватил меня свободной рукой, ещё сильнее вжимая в себя. Я устояла на ногах, но от гаммы нахлынувших эмоций и ощущений едва не забилась в конвульсиях. Это был бы мой первый оргазм в общественном транспорте. К счастью, движение выправилось и меня выпустили из захвата. Я с трудом сдержала судорожный вздох. Подняла глаза на Павла и подавилась воздухом. Настолько прожигающим был его взгляд. Если он сейчас думает о том же, о чём и я… Ой-ёй! На всякий случай отодвинулась от коллеги, насколько позволяли обстоятельства. Какая-то тётка зашипела на меня, но я её проигнорировала.
Следующая станция была моей. Людской поток разделил нас с Принцем, и меня вынесло на платформу волной чужих потных тел. Я не успела даже попрощаться с ним.
Плохо помню, как добралась до дома. Все мысли были заняты Павлом. Я на реверсе прокручивала эпизоды совместной поездки. Никогда ещё дорога домой не была наполнена таким количеством эротизма. В голове творилось полное непотребство. По сюжетам моих фантазий можно было снимать порноролики. Они пользовались бы нешуточным спросом.
Ночь оказалась мучительной. Сон не шёл, перед глазами в режиме нон-стоп мельтешило видео с маркировкой «Восемнадцать плюс». Утром я, не выспавшаяся, но тем не менее нездорово бодрая, мчалась на работу. Я никогда не верила в любовь с первого взгляда, считая полным идиотизмом возможность полюбить практически незнакомого мужчину. Прежде для того, чтобы простая симпатия или влечение переросли во что-то большее, мне нужно было узнать человека по-настоящему. Накуриться с ним вместе или напиться, как говорила Масяня. Теперь же – примите и распишитесь. Я влюбилась. Не просто увлеклась. Нет. Я уже видела лица наших общих детей, представляла, как Принц возится с ними, учит их кататься на велосипеде, проверяет уроки. Господи, боже мой! Да я детей-то не хотела вовсе. Не вяжется у меня картина семейной идиллии с образами орущих младенцев в испачканных подгузниках и перспективой бессонных ночей и постоянных больничных. Поправочка: не вязалась. До сегодняшнего дня.
На рабочем месте меня ждал приятный сюрприз. Высокий стакан кофе из Старбакса, на котором было написано моё имя, и тёплый хрустящий круассан.