Ормуз, или Гурмыз — находился на побережье Персидского залива.
Фарси (персидский язык) — официальный язык Ирана, который до 1935 г. назывался Персией.
Выезд на охоту. Персидская миниатюра XV в.
«Гурмыжские зерна» на Руси ценятся высоко, грех свою выгоду упускать. Но лишних денег нет, есть лишь опыт. Афанасий — опытный купец, знает, где дешевле купить, знает парьсянский (фарси) язык, потому и снесся напрямую с самими бахрейнскими ловцами. За торгом они и рассказали ему, что «земля у них — серебро, а море — жемчуг», но раковины между тем никуда весной со дна не поднимаются. Лежат, как лежали. Кому и знать, как не ловцам? А жаль все-таки немного: про застывшие капли дождя — это красиво.
Дальнейший путь Афанасия лежал на Ормуз. Здесь уже начинаются края незнаемые, известные на Руси только понаслышке. Стало быть, и писать надо подробнее.
Ормуз — маленький бесплодный островок Персидского залива в нескольких милях от берега. Сюда привозят индийские товары, и отсюда же начинаются торговые пути к Черному морю, в Среднюю Азию и через Ширван на Русь. На Ормузе нет даже пресной воды, нет ничего, кроме голых скал, но за обладание им дрались сначала персы с арабами, а потом и англичане с португальцами. Про Ормуз говорят, что «если бы мир был кольцом, то Ормуз был бы перлом в нем».
«Гурмыз же есть пристанище великое, — записывает Никитин в свою тетрадь. — Всего света люди в нем бывают, и всякы товар в нем есть, что на всем свете родится, то в Гур-мызе есть все…»
Несмотря на бесплодие почвы и отсутствие воды (ее привозили в барках с материка, как и землю), в Ормузе цветут пре- красные сады. Женщины ходят в роскошных тканях и, как царицы, увешаны драгоценностями. По ночам в городе не смолкает музыка. А на задворках всего этого великолепия сотни ремесленников и бедняков погибают от безводья и болезней. Жара в Ормузе ужасающая. Но местные жители умеют с ней бороться. Днем улицы города покрывают коврами и циновками, чтобы ноги не прикасались к раскаленному камню, над улицами натягивают тенты из ткани, на перекрестках стоят верблюды с бурдюками с водой. Когда налетает самум, жители залезают в искусственные водоемы и сидят в них, пока палящий ветер снова не улетит в породившую его пустыню.
Самум — арабское название сухого горячего ветра, который часто сопровождается песчаными бурями.
Крытый рынок. Рисунок из древнего манускрипта
Очень удивляли Никитина морские приливы и отливы, повторявшиеся дважды в день. «Куда ж это вода уходит? — размышлял Афанасий и не находил ответа. — И какая сила ее уводит, а потом назад возвращает?»
Прожив в Персии почти полтора года, Афанасий подсчитал свои барыши и опечалился. Как ни экономил, как ни урезал расходы, на Русь возвращаться еще не с чем. И тут дерзкая мысль посещает Афанасия. Персидские купцы, с которыми беседовал Афанасий на постоялом дворе, рассказывали, что в далекой Индийской земле, родине пряностей и сказок, отчего-то совсем не родятся кони. Поэтому индийцам приходится ездить и возить товар на волах и буйволах. А хороший конь имеет в индийской земле огромную ценность.
И вот решился Афанасий. Отправился на конный рынок и выбрал там чудесного аргамака-трехлетка — масть вороная, шкура бархатная, ноздри шелковые, глаза темным огнем блестят. Сам Афанасий в породистых конях не очень разбирался, но еще в молодых годах в Валахии подружился он с цыганом-коноводом, и тот его научил:
— Если сомневаешься, думаешь — не твой конь. Своего коня сразу увидишь, оторваться не сможешь. Увидел — купи. Где хочешь денег достань, но — купи. Все равно в выгоде останешься.
Так все и вышло по цыганскому слову. Поглядели Афанасий с аргамаком друг другу в глаза — и слово сказано. Купил Афанасий коня.
И отправился вместе с конем за второе море — за море Индийское.
Аргамак — старинное название породистых верховых лошадей в странах Востока.
На пути в Индию
Оставили Ормуз и до индийских берегов плыли на таве шесть недель. Тава (или даба) — это небольшой беспалубный корабль около 25 метров в длину и 6 метров в ширину. Капитан гордился тем, что его тава собрана без гвоздей. Наблюдая бескрайнюю ширь океана, Афанасий старался не думать об этом хвастливом утверждении. При плавании тавы по обычаю держались берегов и при любом серьезном волнении прятались в бухточки. На пути в Индию приставали в Мошкате и Голате — городах на оманском берегу Аравийского полуострова. Там пополнили запасы пресной воды и продовольствия. Морское путешествие Афанасия утомляло, болела голова, подташнивало, и потому в аравийских портах он своего обычного любопытства не проявлял. Вдоволь напоил и выгулял коня, а потом сидел на берегу в тенечке и медленно пил оршан — местный прохладительный напиток, чем-то напоминавший родной квас. В конце концов не удержался и пошел на торговую площадь расспрашивать о ценах на коней и драгоценности в недалекой уже Индии. И вот наконец первый город на индийской земле — Камбей. Сотни кораблей стоят в гавани. Отсюда везут в Персию, Сирию, Турцию и Аравию шелковые и хлопковые ткани. Вокруг самого города на многие мили протянулись хлопковые плантации. Здесь, в Камбее, не только торгуют, но и производят ткани — алачу-ткань из сученых шелковых и бумажных ниток, киндяк — бумажную набойчатую ткань, пестрядь-ткань из разноцветных ниток.