-Хотелось бы…- начала Каринка.
Но Иря быстро отобрала у подруги флакончик и протянула руку к воде.
-Иря! Стой!- прокричала Каринка, но было уже поздно. Точно невидимое пламя ожгло ее. Когда Иря вытащила руку, страшная боль только усилилась. Но она встряхнула обожженной рукой, слила в зеленый флакон что смогла зачерпнуть.
-Это дьявольская вода, сатанинское зелье.- сквозь зубы прошептала она и глянула в сосуд. Воды было так мало, совсем на дне.-Два литра, совсем с ума сойти.
-Ну и что мы будем делать?
-Надо набирать. Ты же слышала, он сказал- два литра. - проговорила Иря, тряся рукой.
-Два литра…- задумчиво проговорила Каринка.- Какой чертов гад!
Затем она опустила голову и посмотрела в самую глубь колодца. На дне вода была темной, да и колодец показался ей чистым- никаких наростов по краям, ничего такого. Маленькие, похожие на миног серо-стальные и светло-зеленые змейки плавали в прозрачной, на вид безупречно чистой воде, высовывая головки и скрываясь под водой. Их пластинчатая кожица была так прекрасна и нежна, что, казалось, могла сгореть на солнце, а у некоторых напоминала зеркальные чешуйки.
Каринка наклонилась над водой, протянула руку и погладила воду. Было больно. Но нет ничего больнее насмешек, презрительного или сочувственного шепота стариков. Ведь никто, ну никто из тех, кто остались позади, в их маленьком, всем миром забытом городе, не догадался, не уловил связи между цветами и хворобой. Никто кроме нее, да и ее сомневающейся, чуточку трусливой подруги не пошел неведомо куда, отгадывать загадку.
А змейки в обжигающей воде действительно красивы. Каринка не сомневалась, что их сотворил Афелий. Почему-то она была уверена, что никто из жителей Мги, даже самый странный нелюдь, не смог бы создать змей, с чьей чешуи стекает яд, и яд этот столь опасен и жгуч, что простой житель не способен зачерпнуть воды. Вон у Ири уже рука порозовела, точно в кипятке сварилась. Но Иря это не она. А она это никто другой. Об этом и мама говорила, и двоюродная бабушка. И кот. Он, правда, всегда молчит, как ни пыталась Каря с ним поговорить, но так серьезно смотрит на свою хозяйку, что сомнений не остается- он ее понимает.
“Что ж, ты получишь эту воду!”-с победной яростью подумала Каринка, вытянула губы трубочкой и сделала первый глоток. Она поднесла пузырек к губам и вылила туда вторую порцию воды.
-Горько.- сплюнув, сказала Каринка. Иря с ужасом посмотрела на нее. Рука была точно вынута из огня- яд жег немилосердно и только присутствие Каринки мешало Ире заплакать. Подруга тем временем набрала еще немного воды. И так- много-много раз. На шестом Иря просто сбилась со счета.
Она улыбалась, наполняя крошечный, но точно бездонный графин и если б Иря не ощущала ужасной боли, то скорей всего решила бы что это обычная колодезная вода. Румянец не исчезал с щек, он разгорался все ярче, хоть лицо было белое, точно обескровилось. Руки Каринки дрожали. Иря была скована каким-то страхом. Предчувствие еще более страшной беды не покидало ее. Ей хотелось сказать: ”Пойдем же домой, зачем нам это все!”, но девочка не решалась нарушить тишину Черно-зеленого леса. Каринка выплюнула последний глоток воды, прижала руку к груди и с тихим стоном упала на траву. Синий Ворон взмахнул крыльями, прокаркал что-то страшно и убежал туда, где на маленьких черно-лиловых остролистых кустах алели среди белых пышных цветов пламенные ягоды. Каринка привстала и взялась руками за бортики колодца. “Чуточку осталось.”-прошептала она.
-Что ты сказала?-вытирая слезу, спросила Иря. Каринка пошатнулась, уцепилась за ворот. Звякнула цепочка, не привязанная ни к чему.
-Чуточку неполон.- шепнула она и зачерпнув ладонью прохладной ядовитой воды, слила ее в сосуд.
“Что теперь с тобой будет, Каречка?-думала, дрожа от ужаса Иря.-Что же ты наделала?”
И закружилось вокруг нее, завертелось небо. Стало оно черным и серым и серебряным, звездным вихрем всколыхнулось перед глазами Каринки. Не было сил кричать от ужаса, а потом и ужаса не стало. Тысячи рук сплетались и расходились в серебряном небе, тысячи тысяч черных пальцев грозились ей, и звездными ногтями, длинными как щупальца, блестящими как хрусталь, острыми как иглы тянулись к ней, но Каринка не закрывала глаз- она чувствовала, что нельзя. Как бы ни хотелось избавиться от этого кошмара, не смотреть в небеса, не видеть искаженного лица Ири над нею, то расплывающегося, то сплющенного, трехглазого, перекошенного и до боли близкого, но никак нельзя закрывать усталых глаз. Силы покидали ее, боль раскаленным свинцом жгла горло, казалось, что лопаются связки, потрескались в кровь высохшие губы, запахло солью и кровью и гноем, а потом, точно в голове что-то разорвалось и горячая боль заполнила половину тела, выломала руки и ноги, только глаза могли видеть. Хотелось заснуть. Забыться сном, упасть в тихую темноту мирного сна без видений. Как в тот раз, когда ей делали операцию и клали на лицо маску со снотворным. Над нею что-то кричала Иря, ставшая Турлумом, котом в красной шапочке Турлума, Ирей с телом кота и плиссированным как у поганки воротником и снова размазанным пятном, блестела луна, крупная и шероховатая как дыня, такая же большая и бледно-желтая, неровная, с таким страшным злым лицом, словно эта луна и не луна вовсе, а безобразная ведьма, что летела на помеле по небу и юбкой зацепилась за звезду как за гвоздик и вот никак не может спуститься обратно, и потому орет, злобно плюясь и скалясь. Каринка вздохнула и с облегчением провалилась в темноту.