-Отпирайте черти!- прокричала девочка и в голосе ее была торжественная ярость. Такой Каринку еще никто не видел. Иря тайком на всякий случай покрестилась. Мало ли что.
А когда они вернулись в тронный зал, высокая мрачная фигура Афелия ожила, точно забилась бабочка-махаон, чьи лиловые крылышки поколебал сквозняк. Магак охнул, но он был счастлив. Афелий прищемил сапогом край тролльего хвоста: знай свое место! И Магак, растирая отдавленный хвост, шмыгнул под мантию. Только его длинный, корявый и поросший редким волосьем нос, смешная сопелочка, глядел на свет из-под фиолетового бархата. Тролль давно привык к переменчивому настроению своего повелителя. Афелий мог быть грубым и мрачным, а через несколько минут вдруг рассмеяться музыкально и нежно, встряхнуть головой и точно мальчишка залезть, например, на одну из башен и сбивать старую черепицу. Такое происходило, правда, не днем- образом угрюмого деспота его величество дорожил. И никто кроме старого тролля не видел этих внезапных приступов бешеного веселья. Они проходили так же внезапно и скоро как начинались, и Магак места себе не находил, когда устав от ребячеств, своенравный тиран Мги усаживался на свой трон, поджав ноги и обняв руками колени и тихонько сидел часами, молча-молча. Устремленный в окно взгляд его становился необыкновенно печальным.
Годами Магак был старше Афелия. Тролль совсем не знал, каким веселым малышом был когда-то владыка Мги, и что изменилось потом- он лишь мог предполагать. Но король никогда-никогда не рассказывал о своем детстве, юности и молодости, о тех днях до того, как занял трон Мги.
-Вижу, вы не взяли ничего.- проговорил король и в голосе его были удивление и досада.
“Сам играй со своими козьими горошками!”- подумала Иря, но не озвучила.
-Нам не хочется дорогих подарков, спасибо. Вернешь ли ты свободу Турлуму и Тырлыму?- Каринка быстро поднялась на середину лестницы, на ступеньку ниже Афелия.
Афелий фыркнул, сморщил нос. Сердился.“Ну прям как Каречка.”- подумала ошеломленно Иря.
-Верну. Отдай то, что для тебе ценней всего. И я выпущу твоих бестолковых друзей. А также всех, кто попал в темницы.
Каринка переступила с ноги на ногу.
-Жизнь?- прошептала Иря. Руки ее похолодели.-Каринка, не надо.
Каринка молчала. Тень играла на ее лице, тень Афелия. Глаза блестели яростно. Казалось, она задумала что-то, как в тот раз, единственный за всю историю их дружбы, когда образцово-правильная, начитанная до занудности и аккуратная точно монашка подруга предложила неслыханное- залезть в старую, кинутую водокачку и провести там ночь, светя из ее окон и истошно завывая словно неупокоенные души. Эта проделка не осталась безнаказанной. Их словили на исходе второго часа пополуночи, выпороли, решив что виновница всему как обычно Иря, и Каринка потом каждый день передавала в окно всякие вкусности своей запертой под домашним арестом, несправедливо обвиненной подруге.
-Ты не спрячешь спрятанное глубоко внутри, Афелий.- прошептала она со вздохом. Король вскинул тонкие брови, недоумевая. Каринка сняла с шеи схороненный под двумя кофтами мешочек и дрожащими руками развязав его, вынула что-то. Рука ее была сжата в кулак и Иря не успела разглядеть, что вытащила подруга. “Небось дохлый таракан.”-понадеялась девочка.
Каринка протянула кулак Афелию со словами:
-Это моя единственная памятка и самое ценное сокровище. Это прядь волос моего отца, которого я не помню. Он ушел, пропал без вести. Раньше мне было больно, но теперь я очень рада, что все случилось именно так.- вздохнула девочка. Афелий смотрел на нее точно также, как те куклы в человеческий рост, что глядят на проходящих мимо людей из витрин стылыми стеклянными глазами.
-Возможно он понял, что был бы очень плохим отцом мне и предпочел оставить нас с мамой. Во всяком случае, я благодарна ему за свое рождение. Бери мой добровольный дар, король Мги.- и она разжала ладонь. Иря вдруг решила, что это волосы самой Каринки- цветом они были точь-в точь ее. Но Каринка никогда не носила таких длинных кос. Никогда.
Потому что прядь темно-каштановых, слегка волнистых волос была очень длинной, сорок дюймов или больше. Она едва не соскользнула с ладони, кончик коснулся пола. Перевитая серой шелковой ниткой, украшенная вплетенными в нее черными, так похожими на жучиные глаза жемчужными бусинками, эта прядь была девочке дороже всех сокровищ мира. Каринка склонилась в поклоне, протянув руку. И тонкая сухая рука короля вдруг быстро схватила подношение.
Король взял и внезапно отодвинул от себя этот дар, точно ядовитая змея была подарена ему. Лицо Афелия было холодно и спокойно. Как зачарованный, он не сводил глаз с подарка. Только одна бровь, левая, задергалась. Магак от страха даже выронил край фиолетовой мантии, что почти всегда держал в трехпалой косматой лапчонке и с которой не расставался иногда во сне. Каринка выпрямилась. Губы ее дрожали. Вокруг витала магия, такая сильная и юная, что старый тролль был ошеломлен. “Кто эта девочка, что пришла во Мгу и смело прошла испытания Афелия? Почему она не испугалась и ни разу не отступила? Почему она не просила о помощи? Может быть, это новая правительница?”- думал Магак, прижимаясь к ноге родного деспота. Он готов был защитить Афелия, если б тому угрожала любая опасность, но эта девочка несла с собой что-то большее, чем зло или добро.
Это была странная, оглушительная, волшебная тишина. Ни звука дыхания, ни скрипа лестниц, не воя ветра, ни мышиного писка не слышал старый тролль. А потом, как будто подкравшись, в тронный зал вдруг заглянуло Солнце. Вдруг запели сотни птиц. И послышался чудовищный грохот- это на севере королевства таяли и сходили льды. Порыв ветра распахнул большое окно и впустил запах новорожденной весны. Небо уже сверкало легкой лазурью и золотым облачным дымом, мертвые деревья распрямляли скрюченные стволы и быстро покрывались почками, кое-где раскрывшимися яркой молодой листвой. Только король Мги стоял молчаливый и страшно одинокий, не сводя глаз с пряди в его холодной ладони.
Раздалась мелодия- немного печальная, но чистая, словно кто-то начал петь о Солнце, но слов к этой песне подобрать не смог. Был только голос, удивительный волшебный голос.
Тот, что совсем не понравился Каринке, но растрогал Ирю и еще множество грайвороньцев. Сумасшедший поэт вновь обрел рассудок и свободу. Он стоял под небесами и славил вечное Солнце. Каринка покачала головой, давя в сердце зависть и ненависть. Как глупо в такую минуту завидовать тому, что дано самим Небом. Но неужели этот голос может быть звонче и сильней ее слов? Так спросила Афелия Каринка, не сказав при этом ни полсловца.
“Не может. Ты все сделала и правильно то было. Не может, дитя.”- сказал кто-то, кто был давно схоронен в черных зрачках короля.
Фиолетовые лилии у ног Афелия завяли сами собою и Магак понял, что все его страхи за короля беспочвенны. С потолка старого замка посыпалась пыль, затрещали серо-синие стены. Иря смотрела на короля, разом как-то обмякшего и словно бы потерявшего свое высокомерие и тихо плачущую Каринку. Подруга ее вытерла слезы, катящиеся по смуглым от грязи щекам. Та лишь головой поводила, мол не надо.
-Пойдем же.- проговорила Каринка, касаясь руки Афелия.-Сейчас здесь все рухнет нам на головы.
Земля вздрогнула. Первый раз –легко, и затрещали ставни. Зазвенели пыльные хрусталики люстр. Заскрипели ножки древнего трона. Второй раз- подпрыгнул Магак, видя как крошится тронная лестница и рассыпается бело-голубое огромное стекло. Иря мигом скатилась по лестнице, следом Каринка, держа в охапку доброе существо с длинным носом- его она схватила сразу же, как только услышала хруст старых камней. За ними, медленно и неловко перепрыгивая через трещины в ступенях, путаясь в волосах и плаще, спускался последний король семисотлетнего рода единственных властителей Мги. Посыпанный пылью, опечаленный, он больше не выглядел таким самоуверенным и гордым.
За окном хор тысячи птиц выводил неведомую мелодию- песню свободы, песню счастья. Все подземелья открылись сами собою, выпуская истомившихся пленников. Четверо- Афелий, Каря, Иря и Магак- вышли на поле. Там уже танцевали, подбрасывая вверх атласные шапочки Турлум и Тырлым, Белко, Жаба и Синий Ворон. Но волшебный голос надежды, голос смертного и поэта удалялся, продолжая приветствовать Солнце, возвещая всей округе, всем тем, кто до этой поры прятался в подземных норках, в темных зарослях и дремучих лесах, что наступил новый век.
Король Мги закрыл глаза рукою, ослепленный дневным светом. Он ничуть не боялся Солнца- оно не причиняло ему никакого беспокойства, ведь Афелий был почти обычным человеком. И это было так странно- вновь смотреть на Солнце и не мучиться воспоминаниями. Но к нему прижался преданный тролль, и его поддерживала под руку дочь. Афелий вздохнул, обнимая обоих.
Над Мгою светило Солнце, такое яркое, золотое.