Глаза застилала пелена слез и я думала только, как бы не врезаться случайно во что-нибудь и не превратить этот почти драматичный момент в очередной цирк. Я не знала, почему я плачу. Причин на это не было — пусть относительно, но у меня все хорошо.
Я бы сейчас могла сидеть на вокзале с недолеченым котом в переноске, а вместо этого я гуляю по респектабельному району, куда меня пригласил прекрасный мужчина, без вопросов согласившийся дать свой номер и адрес моей подруге и моей бабуле, чтоб не волновались. Я не одна, никто не умирает, жизнь идет куда-то явно в правильном направлении, а я все равно плетусь, хныкая как пятилетка. Ну вот что со мной не так?
Кто-то сзади положил руку на плечо и я спиной почувствовала тепло чужого тела. Я сама не поняла, как взвизгнула, тут же отскакивая, выдавливая из себя зачем-то:
— Нет-нет, не трогай!
— Прости! — Макс поднял руки вверх, сдаваясь, — Прости, пожалуйста, просто я звал, а ты будто не слышала…
— Ч-что-то случилось? — я торопливо мазнула рукавом по глазам, смахивая влагу.
— Полчаса прошли, а на телефон ты не отвечала.
Я достала мобильник, разблокировала экран и поражено выдохнула, увидев десять пропущенных от Максима и три — от Вали. Он медленно протянул ко мне руки, так и не прикасаясь, и я сама нырнула в объятия, утыкаясь носом в его свитер.
— Хочешь еще поплакать?
Я лениво мотнула головой.
— Да вроде уже и не особо… Есть хочу. А еще давай порисуем?
Мужчина засмеялся.
— Мне тогда придется сесть за работу! А ведь сегодня выходной…
— Другую картину, — пробормотала я, — У нас же их две, помнишь?
Хотелось как-то реабилитироваться за недавнюю дурацкую попытку состроить из себя скромницу. Хотелось убедиться, что я именно «такая».
Максим вдруг весь напрягся.
— Может не сегодня?
— В смысле не сегодня? — я отодвинулась, — А почему не сегодня? Ретроградная Венера? Голова болит? Настроения нет?! — голос дрожал от обиды.
Меня продинамили?! Уже во второй раз?.. Может я поторопилась, решив, что нравлюсь ему? Или он все-таки импотент, как говорила Валя? Или гей?! Так вот почему его дурацкий Саша на меня волком смотрит…
Ах нет. Я выдохнула поражено, в мыслях отвешивая себе оплеуху, что забыла. Ему же нравятся недоступные скромницы. Почему-то за себя вдруг стало резко неловко. Хотя я не считала, что девушка должна хранить себя до брака, но вот сейчас перед ним, захотелось, чтобы считала.
Я улыбнулась кое-как и кивнула. Мы вернулись домой, где уже ждал приготовленный Максом то ли обед, то ли ужин. Вообще-то, было весело и мило — разговаривать с ним, шутить, узнавать что-то о его жизни и рассказывать о себе. Мы включили задним планом какую-то теплую комедию и по наброску вернули обратно его рабочее гнездышко. Я сама не заметила, как уже стемнело, а на холсте начал появляться пусть набросочно, но очень живой портрет Максима. Я довольно вглядывалась, обещая себе больше не трогать правую половину лица, чтоб не испортить, и прикидывала, сколько еще мне нужен именно Макс, и когда я смогу уйти в дальнюю комнату на дорисовку, спрятавшись в уединении. Я не дала ему посмотреть, уговорив оценить уже готовую работу.
И все было хорошо — даже больше, чем хорошо!
Но все равно что-то зудело. Я уже поверила в то, что нравлюсь ему, но может все-таки мне показалось?..
— О чем ты так напряженно думаешь?
Мы сидели на диване, досматривая уже, кажется, четвертый фильм и доедая заказанную пиццу. Он улыбался мягко, но взгляд был серьезным. И я не удержалась.
— Слушай, я… ну, я тебе нравлюсь?
Из его горла вырвался смешок, и я вспыхнула. Ну конечно же не нравлюсь! Напридумывала себе, дура… С чего бы красивому и богатому Максиму могу нравиться я? Да, бабушка говорит, что я самая красивая и умная девочка на свете. Да, я до поры до времени искренне верила, что она говорит только правду. Но ведь если вдуматься, много ли у меня достоинств кроме таланта в рисовании, в котором я последнее время тоже уже начинаю сомневаться?..
— Разве это не очевидно? — улыбнулся он.
— Ну погоди… — я мотнула головой и посмотрела с надеждой, — Ну я как минимум женщина! Разве я не имею права хотя бы предположить, что нравлюсь кому-то? Знаешь, «очевидно» — это все-таки слишком…
— Лен, ты мне нравишься, — прервал он меня, посмеиваясь, — Не знаю, что у тебя с самооценкой, раз ты вообще вопросом таким задаешься. Я к тебе уже и поприставать успел, и на обнаженку напросился и к себе домой пригласил…
— Это было очень мило с твоей стороны, — кивнула я на то, что смогла переварить, — Не хотелось бы спать на вокзале.