Его слова были полны негодования, он взывал к единству народа Норсерта, призывал не позволять чужакам захватывать исконные земли предков… И так далее, его речь можно было записывать, чтобы потом использовать как пособие для подрастающих ораторов, многие присутствующие учителя риторики так и делали.
День завершился требованием стороны обвинения вскрыть курган Лалии. Я порадовался, что моя идея пригодилась им. Адвокат тут же спохватился и взял слово:
— Достопочтимый суд, уважаемые граждане Империи, нельзя, чтобы столь богопротивный акт был свершен!
— Чего вы боитесь? Разве предок не позволит потомку посетить себя? — парировал обвинитель.
— Разве есть причина, которая вынуждает нас тревожить покой мертвого?
— Есть причина! Лалия, если это она и есть, должна вернуться на свою родину, чтобы обрести покой!
— Север стал родиной для этой женщины…
— А вправе ли ее потомки требовать этой земли?! Пусть довольствуются своим снегом и не посягают на зеленые луга Норсерта! — пророкотал обвинитель.
Толпа ответила ему дружным ревом.
— Закон требует от нас справедливости. Незаслуженно обиженное семейство имеет право вернуть свою собственность, возродить древнюю ветвь рода. Духи нашей земли плачут, видя несправедливость. Тремя днями ранее я обращался за советом к жрецам, они требуют, я повторяю, достопочтимый суд, они ТРЕБУЮТ справедливости.
— Наше наследие с нами, если следовать вашей логике, то мы обязаны вернуть и эльфам их леса?! Разве может Император допустить подобное?! Давайте выбросим из домов наших граждан и отдадим этим чахоточным ублюдкам то, что мы забрали у них оружием! Давайте вспомним и о них! Почему нет?! Ведь Закон! Ведь справедливость! — обвинитель замолк и театрально вздохнул. — Право же, не стоит переходить границы, не стоит тревожить равновесие, мы живем в мирное время, не поминайте войн прошлого…
— Не стоит тревожить и мертвых!
— Вы запутываете дело…
Небо алело закатом, а окончания баталии я не видел. Я тяжело поднялся на ноги, когда сегодняшний суд наконец-то окончился. Не удосужился я захватить мягкую подушечку, чтобы подложить ее на жесткую скамью.
Я направился к Питису и переговорил с ним, он был вежлив и ничем не выказал своего страха, но я чувствовал его дрожь. Лицо выдавало его. Септимий любил поговорить, и Питис знал все те слухи, которые ходят обо мне в Королевстве. Моя репутация страшила многих, я гордился этим.
Мы распрощались и направились каждый в свою сторону.
Несколько нобилей пригласили меня к себе. Я посетил представителей обеих сторон, как обвинения, так и защиты, чтобы не показать свою заинтересованность в процессе. Обе стороны пытались завоевать мою поддержку, но я сохранял нейтралитет, держа ушки на макушки. Естественно, этот суд стал самой обсуждаемой новостью.
Последующие дни напоминали предыдущие, баталия на форуме не стихала, сторона обвинения все больше затягивала процесс, адвокат умело отбивался, но не мог выиграть дела. В конце концов, речь снова зашла о могиле Лалии. Обвинитель требовал, вещественных доказательств, адвокат парировал, потрясая завещаниями Помпы.
— Если достопочтимому суду требуются материальные доказательства того, что эта женщина была на самом деле Лалией, женой Помпы Великого, не обязательно тревожить ее могилу. В роду карниев сохранилось достаточно украшений, которые привезла с собой Лалия, — сообщил адвокат суду.
Ах, проклятие, этот Питис сумел найти выход из положения.
— Вы можете предъявить эти предметы?
— Они хранятся у карниев, передаются из поколения в поколение. В документах той эпохи, — адвокат показал старые потрепанные свитки, — есть сведения об этих предметах, незадолго до падения своего мужа, она приобрела дорогие украшения. Подробная опись содержится в документе. Комиссия Торговой Компании отметила в своем отчете, что род карниев хранит украшения, которым уже более двухсот лет, как утверждают старейшины рода, эти украшения достались в наследство от основателя. Так какие еще доказательства требуются суду, чтобы вынести свой вердикт?!
Подлинность бумаг они не могли установить, но доказать, что это подделка было еще труднее. Сторона защиты сумела обыграть своих оппонентов и склонить чашу весов в свою сторону. Боюсь, что дальше разрыв будет только увеличиваться и суд закончится победой Питиса.
Я не мог допустить подобного!
Дождавшись ночи, я направился к дому ростовщика, что некогда выдал деньги Питису, да так и не вспомнил о старом долге.