«Ну, замечательно, — думаю я. — Мало того, что я должен Арабчику мистера Грильо за квартиру, так теперь я еще и обязан ему жизнью сына».
— Он поправится, — продолжает доктор. — Я как раз говорил вашей жене…
— Бывшей жене, — поправляет его Селия.
— Простите. Так вот, я говорил мисс Ларго, что ваш сын пробудет здесь до утра. Нам надо убедиться, что нет внутреннего кровотечения. А завтра его, скорее всего, выпишут.
— Прекрасно, — восклицаю я.
Доктор Коул поворачивается к Тоби:
— Еще к вам зайдут полицейские, они хотели задать пару вопросов.
— Ладно, — отвечает Тоби.
— Я еще загляну к вам сегодня. Поправляйтесь.
— Спасибо, доктор.
Как только врач уходит, я объясняю сыну:
— Естественно, тебе практически нечего рассказывать полиции, ведь ты не знаешь, кто это сделал, и никого не подозреваешь. На тебя просто напали неизвестные. Ясно?
— Хорошо.
Лицо Селии кривится в недовольной гримасе.
— Можно с тобой поговорить? — спрашивает она у меня.
И, не дожидаясь ответа, выходит, абсолютно уверенная, что я последую за ней. Я удивленно выгибаю брови и тоже выхожу в коридор.
Она ведет меня в уголок, где стоит автомат по продаже газировки. Из машины дует горячим воздухом. Я тут же начинаю потеть.
— Ты что это вытворяешь? — спрашивает Селия.
— В каком смысле?
— Во что ты впутал мальчика?
— Да ни во что. Клянусь тебе. Тоби сам пришел ко мне вчера вечером. Я до того понятия не имел, где он. Сказал, что задолжал одному человеку.
— Какому человеку?
— Плохому.
— А почему ты не дал ему денег?
— У меня их нет.
Она мотает головой и смеется:
— Ты действительно думаешь, будто я в это поверю?
— Селия, когда ты наконец поймешь…
— А ты разве не мастер афер? — обрывает меня бывшая жена. — Почему бы тебе…
Селия замолкает. К автомату подходит женщина; она делает вид, будто не слушает нас. Мы стоим чуть в стороне. Незнакомка сует мятый доллар в отверстие для купюр. Автомат проглатывает его. Но спустя мгновение, передумав, злорадно выплевывает его обратно — б-з-з-з.
Женщина берет доллар, переворачивает его и снова засовывает в автомат. Моторчик затягивает купюру. Автомат задумывается. Затем опять выплевывает купюру.
Мы с Селией наблюдаем за общением человека и машины. Видимо, женщина решает, что Бог троицу любит. Она переворачивает доллар и вставляет его другой стороной. Б-з-з-з. Автомат его забирает. На этот раз думает дольше. Но, несмотря на все мои надежды, упрямая машина снова возвращает деньги.
— Позвольте вам помочь, — предлагаю я.
Я подхожу, выуживаю из кармана мелочь и скармливаю автомату четыре монеты по двадцать пять центов.
— Чего желаете? — спрашиваю я.
— Диетическую «Колу».
— Одну секунду.
Я нажимаю нужную кнопку. Банка с грохотом падает вниз. Я достаю ее и протягиваю женщине.
— Спасибо вам, — говорит она и поворачивается, собираясь уходить.
— Эй, — окликаю я ее.
Женщина останавливается. Оборачивается, непонимающе глядит на меня.
Я вытягиваю руку. Реагирует она не сразу. То ли по натуре медлительная, то ли смутилась. Думаю, просто смутилась. В итоге она все же кладет мятый доллар в мою ладонь.
— Вам спасибо, — благодарю я ее.
* * *В больнице я просидел еще два часа — сначала приходила полиция, потом надо было дождаться ухода Селии. Я просто обязан был ее пересидеть. Тоби должен знать, кто его больше любит. Да и спешить мне некуда, разве что в химчистку, где надо будет часов пять просидеть за прилавком. А у Селии был выбор: ужин с подругами, поход по магазинам или, может, партия в бридж. Как заправский биржевой игрок, который сбрасывает акции на пике роста, Селия развелась со мной и отхватила половину состояния в самый удачный момент — буквально за несколько месяцев до того, как я все потерял. Она почему-то не хочет признавать, что я теперь беден. Бывшая супруга уверена — где-то у меня припрятано целое состояние. Вполне возможно, пара четвертаков и закатилась в щели за кроватью, но иных секретных сбережений у меня нет.
Тоби правильно ведет себя с полицией. К нам прислали одинокого детектива — совсем юную девушку по фамилии Грин. Она записывает показания Тоби, ни к чему не придираясь, не задавая никаких уточняющих вопросов. Мисс Грин принимает на веру рассказ Тоби: он выходил из квартиры, собираясь попить кофе, когда на него напали двое чернокожих мужчин. Должен признаться в одной не особенно политкорректной мысли: я горд за Тоби. Он чувствует скрытую склонность полицейских к расизму и знает, что в историю о чернокожих хулиганах поверят скорее, чем в историю о хулиганствующих белых студентах из Стэнфорда. Может, Тоби все же усвоил кое-какие мои премудрости.