— Здорово, Кип, — приветствует он меня.
— Тебе взять пиво? — спрашиваю я, хотя перед ним уже стоит кружка.
Я втайне надеюсь обойтись одним пивом на этой встрече. В бумажнике у меня пятнадцать долларов, на которые нужно протянуть до тех пор, пока Сустевич не переведет деньги.
— Не, я уже.
— Хорошо, погоди секунду, — говорю я.
Я встаю из-за столика и иду к барной стойке. В «Дзотте» бармен еще может чего-нибудь приготовить на скорую руку. С одной стороны у него подставки под пивные кружки, а с другой — сковородка, на которой жарится мясо для гамбургеров. Бармен — мужчина средних лет в грязном фартуке, натянутом на большое пузо. Пятна на переднике явно от пальцев. У меня появляется подозрение, что он его не снимает, когда ходит в туалет.
Но как бы то ни было, я страшно голоден. С утра не ел. А поскольку Питер отказался от угощения, у меня развязаны руки. Я заказываю чизбургер и пиво.
— Картошку-фри добавить? — спрашивает бармен.
— А сколько это стоит?
— Пятьдесят центов.
— Тогда не надо, спасибо.
Я возвращаюсь к Питеру с кружкой пива и бумажкой, подтверждающей мое право на чизбургер. Я замечаю, что он смотрит на нее.
— А ты тоже хотел перекусить? — спохватываюсь я.
— Пожалуй, нет.
— Ладно, — решаю я сменить тему. — Спасибо, что согласился со мной встретиться.
— Да брось ты. Как дела? Как ты поживаешь? Ну, после… этого.
Питер имеет в виду тюрьму.
— Живу потихоньку.
— Как там мистер Витамин? Отличная идея, по-моему. Как идет торговля?
— Хорошо, — отвечаю я. Потом поправляюсь: — Но не так хорошо, как хотелось бы.
— Много продаешь?
— Пару упаковок в день.
— Для начала неплохо, — не теряется Питер.
«Да уж, неплохо, — думаю я, — только закончится опять тюрьмой».
— Да, — говорю я. — Наверное.
— Я тобой восхищаюсь. Не каждый способен начать все с начала.
Мы с Питером познакомились шесть лет назад — тогда он был мальчишкой, заканчивавшим Стэнфорд, прозябавшим в общежитии с бумажными шарами вместо люстр, а я был преуспевающим бизнесменом, загребавшим по миллиону в месяц, жившим в особняке в тюдоровском стиле с четырьмя спальнями. Тогда я подбадривал Питера. Теперь мы поменялись местами. Он может начать зарабатывать шестизначные суммы в любой день, когда решит поработать. А я живу, стараясь не слышать пожеланий клиента, протягивающего мне поношенный костюм.
— Сложно начинать все с нуля, — замечаю я.
Я пытаюсь собраться с мыслями, объяснить Питеру, почему я решил провернуть еще одну аферу. Хочу объяснить, что от судьбы не уйдешь, что свою природу нельзя изменить, что вся наша жизнь предопределена уже в тот момент, когда ты появляешься на свет. Но меня хватает лишь на одну фразу:
— Куда ни иди, все равно никуда не денешься.
Звучит по-дурацки, такие мысли приходят только после марихуаны. Но Питеру это очень знакомо.
— Ты прав, — загорается он. — Расскажи-ка поподробнее.
— Потому я и хочу с тобой поговорить. Мне нужен совет.
— Конечно, валяй.
— Во-первых, я должен взять с тебя обещание никому не рассказывать о нашем разговоре.
— Ладно.
Питер пытается выглядеть безразличным, но он весь светится волнением: наклонился поближе ко мне, кожа вокруг глаз натянута.
— Я подумываю о том, как бы мне достать денег.
— Деньги — штука хорошая, — замечает Питер.
— Ты не понял. Я хочу их забрать у кого-нибудь. Взять чужие деньги.
— А это законно?
Я корчу такую гримасу, что Питер тут же понимает, насколько глупый вопрос он задал.
— Ну и на чьи деньги ты нацелился?
— На деньги очень плохого человека.
— Какого человека?
Я пропускаю вопрос мимо ушей.
— И я хочу найти людей, которые могли бы мне помочь. Я все думал… Ты, возможно, мог бы мне порекомендовать кого-нибудь по компьютерной части.
— В смысле?
— Ну, компьютерщиков. Людей, с которыми можно было бы поговорить об… информационной безопасности.
— Хакеров?
— В этом-то вся и штука. Не надо ничего взламывать. Им не придется делать ничего противозаконного. Они должны создавать видимость работы. Играть в хакеров. Тут скорее важны актерские способности.
Это самая важная часть — надо объяснить Питеру, что именно в его работе не будет ничего совсем уж противозаконного. Ведь такие, как Питер, и повзрослев, продолжают звонить родителям каждые две недели. Надо лишь убедить их в том, что им не предстоит потом неприятный разговор с родителями, что не придется объяснять, почему они решились ввязаться в аферу, из-за которой оказались в тюрьме. Ну а пока что, исходя из моих слов, Питеру достаточно будет один раз позвонить и извиниться: «Мама, папа, он говорил, что ничего противозаконного я не делаю. Говорил, чисто актерская работа».