Я отворачиваю крышку и делаю глоток. Долго гляжу на Джессику и наконец говорю:
— Ты прекрасно выглядишь.
— Правда?
Она поправляет волосы, как матрона, впервые за долгое время услышавшая комплимент в свой адрес, и мне на мгновение кажется, что в этом жесте одна сплошная ирония. Потом понимаю — она и вправду польщена.
— Правда, — уверяю ее я.
— А ты? Как у тебя дела?
— Так, потихоньку.
— Тебя все же выпустили.
— Отчего ж не выпустить честного человека?
— А ты теперь честный человек?
— Временно.
Джессика окидывает меня взглядом: лицо, волосы, пивное брюшко.
— Ты… неплохо выглядишь.
Я оставляю эту очевидную ложь без внимания.
— Как твой бизнес?
— Очень даже ничего, — убеждает она саму себя. — Да, все хорошо. В прошлом месяце я победила в номинации «Фильм месяца».
— А как назывался фильм? «Ублажая рядового Райана»?
— Очень смешно, — отвечает Джессика. — Кстати, это фильм про геев. Много ты вообще во всем этом понимаешь.
— В роли режиссера ты меня впечатлила, — киваю я в сторону декорации, изображающей гарвардское общежитие. — Боже мой, как все-таки изменилась университетская жизнь с времен моей юности.
— Не ерничай.
— Прости, — искренне извиняюсь я.
На самом деле я завидую. Она вышла из игры и не попала в тюрьму. Более того, она занялась легальным бизнесом и теперь зарабатывает большие деньги на студии «Ария Видео». Зато моя первая попытка уйти от афер закончилась пятью годами в тюрьме, а вторая — восьмичасовой сменой в прачечной.
— Мне правда очень совестно, — добавляю я.
— Да брось ты, — улыбается Джессика.
Она до сих пор хороша, но время оставило следы на ее лице: морщинки вокруг глаз, дрябловатая кожа на шее. Я прикидываю, подходит ли она мне для аферы? Сможет ли соблазнить Эдварда Напье, привлечь его внимание, оказаться голой в его постели и завоевать доверие?
— Почему ты на меня так смотришь? — спрашивает Джессика.
— Просто смотрю.
— Странный у тебя взгляд. В чем дело? Думаешь, я постарела?
— Нет, конечно.
— Послушай, Кип, это ты постарел. А я кому угодно задам жару.
— Ладно, ладно, — сдаюсь я, поднимая руки вверх.
— Согласен?
— Ну конечно.
Прошло четыре года, а мы будто не расставались. Напротив меня сидит не проститутка и не аферистка, а человек (теперь я это понимаю), рядом с которым мне хочется быть — тридцатишестилетняя женщина, которая закажет китайской еды дождливым вечером, которая прикорнет перед телевизором, а потом заснет в моих объятиях.
Интересно, а как осуществить это желание? У меня всегда было с этим туго. Я знаю, где я сейчас, и знаю, где хочу оказаться. А вот как это сделать — для меня загадка.
— Как Селия поживает? — интересуется она.
— Развелась.
— И сколько раз?
— Только один, со мной. Она теперь живет с каким-то типом. Его зовут Карл.
— Посимпатичнее нашла?
— Наверное. И уж точно поумнее.
— Ну, это еще ни о чем не говорит. У тебя же осталась куча денег от «Карточной диеты».
— Не-а.
— У тебя что, вообще денег нет?
Я пожимаю плечами, уходя от прямого ответа.
— Так вот почему ты пришел.
— Погоди-ка. Ты сама мне первая позвонила.
— Но я же знаю тебя, Кип. Ты бы ни за что просто так не поехал в город, — говорит она, поднимая голову и не сводя с меня взгляда. Затем, чуть мягче, спрашивает: — Ты чего-то от меня хочешь?
В данный конкретный момент я хочу, чтобы она вышла за меня замуж.
— Нет.
— Давай я сама догадаюсь, — предлагает Джессика. — Ты задумал аферу.
— Ну ладно, — сдаюсь я, осознав, насколько неуместно прозвучит сейчас предложение руки и сердца. — Вообще-то я задумал одно дельце. Мне нужна девушка. Женщина, — поправляюсь я. — Да, девушка, — в итоге говорю я, решив, что Джессике будет приятнее услышать именно это. — А тут ты сама позвонила, и в общем… — Я замолкаю.
— Я думала, ты завязал.
— А я и завязал. То есть пытался завязать.
— И что стряслось?
— Дело в Тоби…
— В Тоби?
— Да, в моем сыне.
— Сыне? Сколько ж ему? Лет двенадцать, вроде?
— Типа того, — пожимаю я плечами. — Вообще-то, ему уже двадцать пять.
— Господи, — удивляется она. — Да ты уже совсем старый.
— Спасибо. Давай поженимся.
Я так и не услышу ответа, ведь прежде чем мы сможем продолжить семейную сцену принцессы и свинопаса, придется узнать, кто стучит в дверь. Лысый секретарь просовывает голову в кабинет.