Охранник с пистолетом поворачивается к нему, целясь в голову. Мой сын передумывает. Он останавливается и поднимает руки вверх.
— Все-все, — отступает Тоби. — Я молчу.
Тот охранник, у которого хороший удар справа, замахивается, словно собирается ударить ногой по футбольному мячу. На мою беду, в данном случае футбольным мячом буду я. Он попадает мне прямо в грудь. Я раскидываю руки и отлетаю назад. Джесс кричит. Я приземляюсь на бетон, стараясь извернуться и не разбить челюсть об пол. Я теряю равновесие, не могу дышать. Из последних сил закрываю голову рукой, чтобы хоть как-то защититься.
Видимо, у этого громилы есть решимость, которой так восхищается Напье. Я прихожу к такому выводу, поскольку этими двумя ударами он не ограничивается. Он идет в другой конец комнаты за металлическим стулом. Громила аккуратно складывает его, словно зонтик, и возвращается ко мне, свернувшемуся клубком на полу. Он поднимает стул высоко над головой и обрушивает его мне на спину.
— Пожалуйста, перестаньте! — вопит Джесс.
— Погодите вы, — пытаюсь сказать я, но не знаю, получается ли это у меня.
В голове шумит. Откашливаясь, я чувствую что-то жидкое у себя в глотке. Не знаю, мокрота это или кровь.
Свернувшись в позе эмбриона, я перекатываюсь по бетонному полу. Руками закрываю голову и лицо, пытаясь уберечь их от следующего удара, который сейчас последует. Но ничего не происходит. Я слышу, как один из охранников прокашливается. Потом поворот ключа в замке и скрип открывающейся двери.
Я поднимаю глаза. К нам присоединился Эд Напье. Он захлопывает дверь.
— Здравствуй, Франклин Эдисон, — улыбается он. — Ведь тебя именно так зовут? А ты не будешь возражать, если я буду называть тебя Кипом Ларго?
Цепляясь за бетон, я приподнимаюсь на колени.
— Да, пожалуйста, — соглашаюсь я.
— Я знаю, кто вы такой, мистер Ларго, — говорит Напье. — Вы аферист. Вы недавно вышли из тюрьмы. Вы отсидели пять лет в федеральной тюрьме за то, что обирали толстяков.
— Это неправда, — возражаю я.
Я хочу поспорить с последней частью его заявления. Раз уж Тоби и Джесс здесь, я хочу объяснить, что «Карточная диета» не была надувательством. Возможно даже, кому-то она помогла. Посадили меня за мошенничество со вкладами. Но у меня кровь во рту, да и дышать тяжело. Подробности я решаю опустить.
— Ты действительно думал, что сможешь обвести меня вокруг пальца? — удивляется Напье. — Ты вообще знаешь, кто я такой?
Я киваю.
— Скажи ему, — просит Напье охранника.
Тот подходит и бьет меня в грудь. Меня опять отбрасывает на пол.
— Он — Эд Напье, — громко говорит верзила.
Я пытаюсь откатиться подальше от своих мучителей. И замечаю за собой струйку крови.
— Ладно-ладно, — говорю я. — Я все понял.
— Так какую аферу ты придумал на этот раз? — спрашивает Напье. — Ведь нет никакой «Пифии», да?
— Хватит меня бить, — прошу я.
— Похоже, он не расслышал, — говорит Напье своему верзиле.
Тот подходит ко мне и бьет ногой в лицо. У меня в шее раздается хруст. Я опускаю глаза и замечаю на полу два зуба, валяющихся, как рассыпанные подушечки жевательной резинки.
— Мистер Напье задал тебе вопрос, — объясняет мне верзила.
— Пожалуйста, перестаньте, — снова просит Джесс. — Вы же его убьете.
— Интересный прогноз, — замечает Напье. — Думаю, вероятность этого составляет девяносто процентов.
— Перестаньте. Пожалуйста, — прошу я. Я дотрагиваюсь до рта. На пальцах остается кровь. — Ладно, вы правы. Нет никакой «Пифии».
— Так что ты хотел сделать? — спрашивает Напье. — Хотел обвести меня вокруг пальца? Да ты каким местом думал, идиот? Ты разве не знаешь, какие у меня есть друзья? Разве не знаешь, какие у меня есть партнеры?
Я откашливаюсь. Похоже, я могу потерять сознание. А потери сознания в моем плане нет. Да и удара ногой в лицо тоже. Ребята Напье явно переусердствовали.
— Все не так, как вы думаете, — объясняю я.
— Ну расскажи тогда, как мне думать?
Я опять кашляю. Издаю стон.
— Похоже, меня опять не слышат, — говорит Напье охраннику.
Тот подходит ко мне и заносит ногу для очередного удара.
— Стой, — прошу я. — Я все сейчас расскажу.
Напье поднимает вверх два пальца. Громила так и застывает с занесенной ногой, словно танцор, который боится завалить все представление.
— Это действительно афера, — признаюсь я. — В этом вы правы. Но деньги настоящие. И прибыль настоящая.
Громила глядит на Напье, словно спрашивая: теперь можно бить?
— У тебя есть тридцать секунд, чтобы все мне рассказать.