— Думаю, да. Но, допустим, — чисто гипотетически — мне понадобится еще несколько дней. Это вопрос обсуждаемый?
— Да, — отвечает Сустевич.
— Вот и хорошо, — успокаиваюсь я, радуясь разумности Профессора.
— Но за каждый день просрочки я буду отрезать тебе по пальцу.
— Понятно, — киваю я. — Получается, если брать по максимуму, у меня есть десять дней.
— Не обязательно.
— Ну, тогда я постараюсь успеть в срок.
— Очень мудро с твоей стороны. Дима, отведи мистера Ларго в подвал и наглядно объясни, насколько важно возвращать долги в срок.
— Знаете, в этом нет особой необходимости, — возражаю я.
Дима, улыбаясь, достает пистолет.
— Будьте добры, — говорит он, — идите за мной.
— Послушайте, — пытаюсь урезонить я Сустевича. — Мы же деловые партнеры. Ни к чему прибегать к насилию.
— Насколько мне известно, на днях ты ездил в аэропорт Пало-Альто. Сел там на самолет. И это во второй раз за два дня. Надеюсь, ты не попытаешься слинять, не расплатившись со мной. Это был бы очень неразумный поступок.
— Конечно, нет, — уверяю его я.
— Будьте добры, — повторяет Дима, — идите за мной.
— Да не пойду я никуда, — кипячусь я.
Дима приставляет дуло пистолета мне ко лбу. Мясистым пальцем он снимает оружие с предохранителя.
— Эй-эй, — успокаиваю я парня, поднимая руки вверх. — Давай ты уберешь палец с курка. В кино выглядит круто, но не стоит этого делать в реальной жизни. Ты где этому научился?
— В русской армии.
— А-а, — понимающе протягиваю я.
— Дима — человек нервный, — объясняет мне Сустевич. — Лучше тебе пойти с ним.
— Ладно.
Дима отводит пистолет от моей головы.
— Встретимся через восемь дней, — говорит Профессор. — Ты придешь?
— Не премину.
— Тогда тако, мистер Ларго, — прощается со мной Сустевич.
— Да-да, и вам того же.
* * *Дима ведет меня темными лестничными пролетами прямо в подвал. Я оказываюсь в цементном мешке два на два метра. Кроме лампочки и выключателя там ничего нет. Боюсь, эта комнатка — последнее, что видели в жизни многие люди.
— Ладно, Дима. И каков план? Бить меня будешь?
— Да.
— В этом нет необходимости. У меня с твоим боссом деловое соглашение. Я для него деньги зарабатываю. Я с ним сотрудничаю.
— Да, — отвечает он.
— Дима, — продолжаю я увещевать его. — Быть может, в России и принято бить компаньонов, но мы в Силиконовой долине. Здесь Новая Экономика. Все работают на себя. Интернет меняет мир. Каждый из нас — хозяин своей судьбы.
— Да, — снова отвечает он и, удовольствовавшись таким предупреждением, бьет меня в челюсть. Я подлетаю и падаю на бетонный пол. У меня все болит — от копчика до шеи. Не сломал ли я бедро?
— Черт тебя возьми, — злюсь я. — Я только что отдал пятьсот баксов стоматологу. Ты совсем сдурел?
Я успеваю пожалеть об этом вопросе, поскольку Дима как-то странно на него реагирует. Он бьет меня по зубам ногой. Не будь мне так больно, я бы рассмеялся, увидев, как пропадают труды доктора Чатчадабенджакалани: мой передний зуб летит к стене и ударяется об нее, как шарик о стенку колеса рулетки.
— Ой! — Я издаю стон, ощупывая указательным пальцем новую прореху во рту.
— Ладно, хватит, — останавливается Дима. — У тебя есть восемь дней. В следующий раз я напою тебя кислотой.
— Напоишь кислотой? Вы, русские, совсем с катушек слетели, — качаю я головой. — Я никогда не пойму, почему мы не сбросили на вас атомную бомбу, когда была такая возможность.
— Да, — соглашается Дима.
Он наклоняется и протягивает мне руку. Теперь, избив меня и оставив без зуба, он вполне дружелюбен. Он помогает мне встать и похлопывает по плечу.
— У тебя восемь дней, — напоминает Дима. — Потом ты должен вернуть нам двенадцать миллионов долларов.
— Знаю, — отвечаю я. — В противном случае ты возьмешь кислоту и убьешь меня.
— И твоего сына тоже, — добавляет Дима, поднимая указательный палец. — Не забывай про сына.
* * *Поездка до дома на такси обходится мне в сто двадцать долларов. Я выхожу из машины и захлопываю дверь в полной уверенности, что меня ограбили. После той аварии я потратил на такси больше, чем на свою подержанную «хонду».
Вернувшись домой, я делаю два звонка: сначала — в автосервис, справиться насчет своей машины («Приезжайте дня через три»), потом — доктору Чатчадабенджакалани («Приезжайте прямо сейчас»). Я снова вызываю такси, чтобы добраться до Сан-Хосе (двадцать три доллара). Две инъекции новокаина, и у меня уже другой новый зуб, который — как ни печально — лишь приблизительно соответствует по цвету моему предыдущему новому зубу. Вставив его, доктор Чатчадабенджакалани дает мне зеркало, чтобы я полюбовался на его работу, словно я в парикмахерскую пришел.