— Звони Напье, — говорю я Джесс.
— Что там написано?
— Звони Напье, — повторяю я, складывая записку и пряча ее в карман.
Впервые за восемнадцать лет общения с Джессикой Смит, урожденной Бриллиантовой Бриттани, я замечаю в ее взгляде нечто, похожее на ненависть. Ее подозрение оказалось не беспочвенным: похоже, я действительно ей не доверяю.
Ее злость и обида кажутся неподдельными. Но я убеждаю себя: эта женщина двадцать лет обманывала мужчин, и, естественно, ее эмоции выглядят настоящими. Она профессионал. Работа у нее такая.
* * *Напье появляется через двадцать минут в сопровождении двух «шкафов». Вся напускная вежливость последних дней — внимательное отношение к нам, ослепительная улыбка, мальчишеское воодушевление при мысли о предстоящей игре на бирже — исчезла. Теперь перед нами старый Напье — тот Напье, который руководил моим избиением в бетонном подвале, который обещал найти нас и убить, если мы вздумаем его обмануть.
— Что случилось? — с порога спрашивает он.
Его головорезы не отступают от него ни на шаг.
— Вот, Питер записку оставил, — отвечаю я, протягивая ее.
Там написано:
Прости, Кип.
Надо остановиться. Все слишком опасно. Маршрутизаторы скоро отключатся. Извини.
Питер.
P. S. Я уезжаю в отпуск. Надолго. Пожалуйста, не пытайся меня отыскать.
Напье комкает записку и кладет себе в карман. Мы идем в комнату для переговоров, где уже сидят Тоби и Джесс. Они молчат.
— Как это понимать? «Маршрутизаторы скоро отключатся»?
— Это значит, все кончено.
Напье искоса смотрит на меня, пытаясь понять, о чем я говорю.
— Помните, я показывал вам коробочки на Манхэттене? — напоминаю я. — Каждые сорок восемь часов они связываются с нашим офисом. Это сделано из соображений безопасности. Если они не получат код доступа, то выключатся, стерев все из своей памяти.
— Тогда сделайте так, чтобы они получили код доступа…
— Не все так просто. Питер удалил программу.
— Удалил, — Напье глядит на меня, как на идиота. — Ты позволил ему удалить программу?
— Ничего подобного. Он просто взял и удалил ее.
— Вот засранец, — задумчиво произносит Напье.
Но по его лицу я вижу: о Питере он даже не думает. На самом деле его волнует другое — как не загубить аферу.
— Сколько у нас осталось времени? — спрашивает он.
— Маршрутизаторы запрашивали код прошлой ночью, — объясняет Тоби. — Значит, Питер все удалил сегодня утром.
— То есть до завтрашнего вечера время у нас есть, — говорит Напье.
— Время на что? — удивляюсь я.
Напье бросает на меня взгляд, в котором читается и ненависть, и жалость: «Как можно быть таким тупым?».
— У нас есть время, чтобы заработать.
— Вы не понимаете. Все кончено. Через два дня «Пифия» перестанет работать. А мы не программисты, мы не сможем восстановить ее. Для этого нужен Питер.
— Но у нас есть время до завтрашнего вечера, прежде чем ваши коробочки выйдут из строя, правильно?
— Да, — отвечаю я.
— Тогда ладно, — успокаивается Напье. — Больше нам и не надо. Одного дня хватит. Завтра мы с помощью «Пифии» будем играть по-крупному. Всего один день. Больше мне и не надо.
* * *— Теперь я понимаю, — расцветает Тоби после ухода Напье. — Так мы и украдем его деньги, и заодно оставим его в неведении.
— А вот я ничего не понимаю, — заявляет Джесс.
Она до сих пор злится на меня за то, что у меня были от нее секреты.
Улыбнувшись, Тоби принимается восхищенно объяснять суть аферы. Наверное, впервые за все время его обучения где-либо он был искренне заинтересован в предмете. Наконец-то мой сын стал отличником.
— Завтра «Пифия» предложит Напье купить акции, — рассказывает Тоби. — И мы все знаем, чьи это будут акции.
— Ах вот оно что, — догадывается Джесс. — Акции HPPR. Которыми владеет Кип.
— Папа заплатил за всю компанию триста штук. У него десять миллионов акций. По какой цене ты будешь продавать их?
— Не знаю, — пожимаю я плечами. — Может, долларов по десять за акцию?
Тоби, улыбаясь, кивает. Это официальное признание меня Самым Крутым Папой в Мире.
— Так ты продашь Напье десять миллионов акций по десять долларов. Ты останешься с сотней миллионов. А он станет обладателем акций, которые вообще ничего не стоят. Он даже не узнает, что именно ты прикарманил его деньги.
— В принципе, Напье может затеять расследование, пойти в комиссию по ценным бумагам, — отвечаю я. — Но тогда ему придется рассказать, как он перехватывал данные, идущие по федеральным каналам связи, и вел нечестные торги. Вряд ли он решится на это.