— Вот вляпался, — кляну я себя.
Агенты в бронежилетах идут ко мне. Они заводят мне руки за спину и надевают наручники.
— Больно же, — жалуюсь я.
— Хорошо, — говорит седой агент. — Давайте отвезем всех в участок.
— Господа, подождите, — встревает Напье. — Я не имею никакого отношения к происходящему.
— Кто это? — поворачивается к нему седой агент.
— Эд Напье, — объясняет агент Кросби.
— Здравствуйте, агент Кросби, — улыбается Напье, словно приветствуя гостя в своем отеле. — Что здесь происходит?
— Ваш партнер уличен в противозаконных действиях.
— Правда? — удивляется Напье. — Надо же, а я и понятия не имел. Я занимаюсь инвестициями, а не расследованиями.
— Он ведь нам не нужен? — спрашивает агент Кросби у шефа.
— А он есть в списке?
— Нет.
— Тогда отпустите его. Вы знаете, где его найти?
— Да, — отвечает агент Кросби.
— Хорошо. Мы с вами еще свяжемся, — говорит Напье седой агент. — Вы ведь никуда не собираетесь уезжать?
— Если только в Лас-Вегас. У меня там отели.
— Понятно, — отвечает агент. Его впечатлить непросто. — Я остановился в гостинице «Резиденс Инн» на этой же улице. Похоже, у нас с вами много общего.
Седой агент поворачивается к Кросби:
— А остальные?
— Тоби Ларго, Джессика Смит… А где Питер Рум? — спрашивает Кросби у меня.
— Его нет, — качаю я головой.
— Ладно, поехали, — говорит Кросби, после чего поворачивается к Напье: — Вам тоже пора идти.
Напье глядит на меня, словно раздумывая, сказать ли мне что-нибудь. Пригрозить? Или договориться о разговоре потом? Но в итоге он решает, что благоразумнее всего будет промолчать. Видимо, угрозы могут подождать. Он кивает и быстро выходит из комнаты, пока агенты не передумали.
Пока Напье идет по коридору, представление продолжается. Седой агент громко приказывает:
— Зачитайте этим двоим их права.
Кросби принимается зачитывать права Тоби и Джесс. Мы слышим, как на другом конце коридора открывается дверь и Напье уходит из офиса — впервые за все время нашего знакомства тихий и робкий.
* * *Вишневый «мерседес» Напье уезжает с парковки, но мы еще минут пять продолжаем разыгрывать маскарад на случай, если он вернется за забытыми ключами или если он приказал своим людям следить за нами издалека. Я слыхал истории про мошенников, слишком рано начавших праздновать победу: они радовались и кричали, хотя жертва была в нескольких метрах и все слышала. Сложно поверить, что, проделав такую огромную работу, кто-то может все испортить из-за собственной глупости, жадности и лени. Но разве история мошенничества не учит, что человеческая сущность как раз и сводится к этим трем качествам?
Так вот: Тоби с Джесс сажают в машину с тонированными стеклами. Они страшно бледные и вот-вот расплачутся. Меня везут на второй темной машине. Когда мы отъезжаем, я замечаю двух агентов, растягивающих поперек входа желтую ленту с надписью «Полиция. Проход запрещен» и расставляющих оранжевые дорожные колпаки на парковке.
Когда мы выезжаем на прибрежное шоссе, к воняющим соляным карьерам, седой агент на переднем сиденье поворачивается ко мне. Это Элиху Катц.
— Знаешь, а у тебя ведь до сих пор есть право хранить молчание.
— Элиху, какой приятный сюрприз, — отвечаю я.
— А мне концовки больше всего нравятся. Всегда так было. Ничто не сравнится с удовольствием взглянуть на их лица. Как все прошло?
— Пока не знаю, — признаюсь я. — Это еще не совсем конец.
— Не конец? — удивляется Элиху.
И глядит на меня в ожидании подробностей. Он хочет, чтобы я объяснил, но я не могу. Пока не могу.
Вместо этого я оглядываю машину. Замечаю встроенный мини-бар. В нем банки колы и полупустая бутылка водки.
— Крутая тачка, — восхищаюсь я.
Элиху кивает.
— Ага. Со скидкой взял. Сезон выпускных кончился, и такие машины отдают по дешевке.
— Отлично сработано, — хвалю его я. — Настоящие фэбээровцы.
— Ну, как сказать, — сомневается Элиху. — Я подумал, такие машины больше подойдут, чем белые лимузины. Хотя их можно было взять вообще за гроши.
— Правильно рассудил. Я не видел, чтобы ФБР разъезжало на белых лимузинах.
— Да уж, — соглашается Элиху.
Он поворачивается обратно и берет с пола черный кожаный дипломат. Протягивает его мне:
— Вот, пожалуйста. Только ты уж поосторожнее. Они не застрахованы.
Я киваю.