Вполне возможно, что его могут наказать за пропажу бумажника отца. Я уже представляю себе это. Мясистый палец, направленный в лицо ребенка, когда он с яростью кричит: «Если бы ты не пошел на эту дурацкую ярмарку, мой бумажник не исчез бы!»
На мгновение я чувствую себя ужасно. Однако душа отца не гнилая и не злая. Он строгий отец, но он любит своего ребенка. Это я вижу по беспокойству, вытравленному в уголках его глаз, когда он уходит. Его душа пахнет костром. Дымом, но не гнилью.
Он просто не знает, как правильно любить. Но однажды он научится, когда оттолкнет своего сына слишком далеко и пожалеет о своих поступках.
Отвернувшись, я заказываю и оплачиваю свой филли чизстейк кредитной картой мужчины, а также огромный лимонад, который мои маленькие ручки с трудом удерживают. Я выброшу карту, когда закончу, а наличные спрячу в карман. В таком месте нет камер — никто не сможет отследить, кто именно воспользовался картой. К тому времени, как они попытаются это сделать, «Афера Сатаны» исчезнет.
Я сажусь на скамейку и смотрю на проходящих мимо людей, пока ем. Только когда я допиваю последний глоток лимонада, я улавливаю запах гнили.
Закрыв глаза, я вздергиваю подбородок вверх и пытаюсь определить, откуда именно исходит запах. Минуты идут, а запах становится все сильнее. Кем бы он ни был, он приближается ко мне.
Я открываю глаза и фокусируюсь на каждом человеке. На тех, кто проходит мимо меня, и на тех, кто находится далеко на заднем плане, не замечая меня. Никто не ускользает от моего внимания.
Проходит еще несколько минут, прежде чем запах гнили становится настолько подавляющим, что я едва не выблевываю вкусный филли чизстейк, который только что съела. Еда оседает в моем желудке, словно камни, пока мой взгляд отчаянно ищет источник гниения.
Вот.
Старший мужчина, с поседевшими волосами по бокам головы и уродливым начёсом. На нем костюм, идеально подогнанный по фигуре. Я готова поспорить на свежую сахарную вату, что его запонки стоят дороже, чем вся его жизнь. Вокруг его запястья обвивается золотой Rolex. И на этом Rolex, едва заметная, маленькая капелька крови.
Мои глаза сужаются в узкие щели. Он садится на скамейку напротив меня. Рядом с ним, должно быть, его жена. Она выглядит хрупкой и робкой. Со свежевыкрашенными рыжими волосами и губной помадой в тон. Ее лицо покрыто пудрой, но она не потрудилась наложить тональный крем, чтобы скрыть синяк на ключице.
Возможно, она хочет, чтобы другие увидели. Тихий крик о помощи.
Я поворачиваюсь, чтобы откровенно уставиться на него. Я смотрю, как этот жестокий урод сидит рядом со своей женой и показывает на случайные вещи, пытаясь вызвать улыбку на ее лице. Она соглашается, но улыбка становится хрупкой и трещит по швам. Она уже мертва в глазах.
Так же, как и ее муж, если мне удастся затащить его в свой дом.
Чувствуя, что мой взгляд прожигает его, он поворачивает голову, пока его взгляд не сталкивается с моим. Я резко вдыхаю, ошеломленная абсолютной пустотой, смотрящей на меня. В свое время я встречала много злых, гнилых душ. Души, которые, я уверена, горят в глубинах ада.
Но этот человек... душа этого человека была выкована в аду. Это... существо никогда не было человеком. Не в этой жизни.
На его вялых щеках появляется улыбка. Ему нравится мое внимание. Может, я и выгляжу как безумная, сломанная кукла, но под гримом скрывается молодая девушка. Думаю, мне около двадцати, но с таким количеством косметики на лице, я легко могу сойти за шестнадцатилетнюю.
Больной, больной человек.
Я улыбаюсь ему, показывая свою красивую улыбку. Мортис всегда говорит, что у меня улыбка ангела. Демоны любят ангелов. Они всегда хотят того, чего никогда не смогут иметь. Они любят портить то, что непорочно. Словно взять белого кролика руками, измазанными кровью. Ангелов используют и выбрасывают на помойку, когда они выполнили свою функцию.
Точно так же, как Люцифер поступил с Евой. Она не съела яблоко. Люцифер трахнул ее и испортил для всех мужчин. А потом отбросил ее в сторону, потому что она никогда не сможет стать Лилит.
Злой мужчина отвечает взаимностью, его улыбка становится такой широкой, что даже его жена замечает это. Она глянула на меня, потом отвела взгляд в сторону и снова перевела его на меня, теперь уже со страхом. Ее округлившиеся глаза мечутся между мной и ее мужем. Она наблюдает, как ее муж охотится за другой женщиной, и вместо того, чтобы сгорать от ревности, она боится за меня.