Охранник проводит меня к ее кабинету, постучав один раз в дверь.
Доктор Аберлин Рози — написано на вычурной золотой табличке на двери. Мне нужен мой красивый нож, чтобы я могла вырезать слово «сука» на табличке рядом с ее именем. Только тогда я смогу спокойно смотреть на нее.
— Входи, Сибби, — зовет она. Меня охватывает дрожь. Она не мой друг. Только мои друзья называют меня так.
Я бросаю на охранника неприятный взгляд, просто за то, что он существует, и от этого мне становится легче, прежде чем ворваться в комнату. Первое, что встречает мой нос, это лесной аромат. Доктор Рози пахнет соснами. Я морщу нос. Мне не нравится запах сосен, мне нравится запах цветов.
— Тебе запрещено называть меня Сибби, — ворчу я, устремив свой взгляд в ее сторону. Ее обесцвеченные светлые волосы собраны в низкий хвост, а губы сегодня накрашены розовым блеском, что подчеркивает ее стерильные голубые глаза.
Каждый день она пользуется помадой другого цвета. Она говорит, что это привносит немного яркости в депрессивное место. Мне хотелось вырвать у нее ручку из нагрудного кармана и засунуть ей в глотку за такие слова.
Она говорит это так, будто это мы виноваты в этой депрессии. Нет. Это их вина.
Сумасшедшие люди — самые интересные люди в мире, если вы просто позволите им быть такими, какие они есть. Лечить и пичкать людей лекарствами, пока они не превратятся в безмозглых зомби, это кого угодно вгонит в депрессию, ты, тупая сука.
— Все еще не считаешь нас друзьями? — спрашивает она, ее аккуратные брови изгибаются от забавы. Она не выглядит устрашающе, как Зейд. Она просто выглядит так, будто пытается выглядеть милой и терпит неудачу.
Что за жалкий человек.
— Нет, — огрызаюсь я. — Друзья не называют других друзей сумасшедшими.
— Сибби… — под моим мрачным взглядом она прочищает горло и поправляет себя, ее терпеливый тон не дрогнул. — Сибель. Я никогда не говорила, что ты сумасшедшая. Я сказала, что ты страдаешь от тяжелой шизофрении и бреда. Есть миллионы людей, у которых такое же расстройство, и они живут нормальной жизнью.
Нормальной? Что вообще значит «нормальной»? Нормально — это субъективно.
— Я бы не сказала, что они живут нормальной жизнью, доктор Рози. Видеть вещи, на которые вы не способны, может быть, нормально для них, но это, конечно, не то определение, которое вы считаете нормальным.
Она улыбается.
— Ты права, Сибель. Наверное, с моей стороны очень некультурно говорить, что их жизнь нормальна, — прежде чем я успеваю открыть рот и рассказать ей о себе еще что-нибудь, она переходит к делу. — Расскажи мне о своих приспешниках.
Я свожу брови, и мое сердце замирает. Все замирает.
— Я не хочу говорить о них, — прорычала я.
Она качает головой.
— Почему, Сибби? Это потому что они сбежали?
Я фыркаю. Слезы жгут мне глаза и застилают веки. Я отказываюсь позволить им упасть. Я отказываюсь показывать какую-либо слабость перед доктором Рози. Она съест ее, как голодная собака.
— Да, — шиплю я сквозь стиснутые зубы.
— Как ты думаешь, почему они сбежали?
Я пожимаю плечами, скрещиваю руки и отворачиваюсь. Я дуюсь, и я имею на это право. Мы клялись, что всегда будем вместе, а они бросили меня. Они солгали.
— Наверное, потому что они не хотели, чтобы их поймали.
Она что-то записывает в блокнот. Желание ткнуть ручкой ей в глаз возвращается с новой силой. Я бы очень хотела знать, что она пишет обо мне.
Сумасшедшая. Она говорит, что я чертовски сумасшедшая.
— Сибби, как ты познакомилась со своими приспешниками?
Я вздыхаю от возмущения, но на этот раз не удосуживаюсь поправить ее.
— В «Афере Сатаны» в маленьком городке в Огайо. Я только сбежала из папиной секты, когда наткнулась на передвижную ярмарку, и пробралась в дом с привидениями после того, как он закрылся. Мне негде было спать, нигде не было тепло, поэтому я решила переночевать в одном из домов с привидениями. Там я встретила своих приспешников, которые стояли над трупом. Они сказали мне, что он — зло, и мир словно выровнялся. Я знала свою цель в жизни, но понимала, что сейчас не время начинать, пока не буду уверена, что смогу осуществить задуманное незамеченной. Ну, знаете, с нормальными людьми? Мои приспешники предложили мне это. Они сказали, что я могу оставаться в стенах и выносить свои суждения. Как только я вынесу приговор, они помогут мне осуществить наказание.