– Я тоже так полагаю, – ответил Малко. – Я был у него дома. Он принял меня за глупца.
Лим Сун покачал головой.
– Малайцы не агрессивны. Они не могли бы хладнокровно убить Джона Сэнборна, а именно это с ним и случилось. Предумышленное убийство, видимо, совершил этот психопат Майкл Ходжис.
– Видите ли вы решение проблемы? – спросил Малко.
Китаец горько усмехнулся.
– Конечно: добыть неоспоримые доказательства того, что Джон Сэнборн был убит Ходжисом и его кликой. Имея их, ваш посол мог бы действовать. Даже сверхбогатый султан Болкиях не осмелится восстановить США против себя.
Малко поднял голову и протянул ему руку.
– Спасибо за все, что вы сделали. Я постараюсь собрать необходимые доказательства.
Лим Сун задержал его руку в своей ладони.
– Я окажу вам последнюю услугу, – сказал он. – Любовница Майкла Ходжиса работает в «Фонг-Муне» – главной фирме, которой принадлежит ресторан, в котором мы сейчас находимся, на третьем этаже здания, где расположено посольство. Это китаянка Хан-Су. Возможно, вы сумеете что-нибудь из нее вытянуть.
В голове у Малко внезапно появилась догадка. А если это она – та таинственная китаянка, которая улетела из Лимбанга вместе с ложным Джоном Сэнборном?
– Вы меня ей представите? – спросил Малко.
– Нет, это было бы слишком опасно. Сегодня идите поужинать в «Фонг-Мун». Я тоже приду и покажу ее вам. Это очень красивая девушка и не очень строгая. После чего дело за вами.
– Спасибо, – сказал Малко.
После долгого рукопожатия они расстались, и Малко вновь пересек пустынный зал ресторана. Снаружи была почти хорошая погода. Это показалось ему добрым предзнаменованием. Однако его возможности уменьшались как шагреневая кожа.
Зал «Фонг-Муна» сверкал золотом и лаком. С потолка свисали фонари, и атмосфера была более теплой, чем в филиале. До этого ему позвонила Ангелина Фрейзер и в разговоре сказала, что ее муж скоро отлучится.
Пока это его не заботило. В этом мрачном городе, потрясаемом шквалами дождя, Малко почти постоянно хандрил, чувствуя себя бессильным и неудовлетворенным.
Практически в «Фонг-Муне» были только китайцы и несколько малайцев. Сидя один за столом возле бара, он наблюдал за залом и особенно за той, ради которой пришел сюда...
У гибкой, как кошка, любовницы Ходжиса был, как у многих китаянок, высокомерный вид, который смягчал чувственный толстый рот. Малко любовался ее грациозными движениями. Китайское платье с разрезом до бедер открывало длинные точеные ноги и приятно выгнутую грудь. Несколько раз он перехватывал взгляд китаянки, устремленный на него. Заинтригованный и заинтересованный, он улыбнулся ей. Как это сделал бы любой одинокий мужчина, встретивший красивую девушку.
Как только Малко вошел, ужинавший с несколькими своими единоверцами Лим Сун поднял глаза и взглядом показал на одну из официанток.
Наконец Малко попросил счет. Когда он поднялся, Хан-Су подошла к выходящей на торговую галерею двери и открыла ее. Их взгляды встретились.
– До свидания, – сказал Малко. – Надеюсь, что завтра вы будете обслуживать мой столик.
На губах Хан-Су появилась полуофициальная-полувызывающая улыбка.
– Нет, завтра я не работаю.
– Ну что же, тогда я приглашаю вас завтра поужинать, – предложил он. – Вы отдохнете...
– Но я вас не знаю, – возразила она, притворясь шокированной.
– Мы познакомимся.
Пришел лифт. Не оставляя ей времени на возражения, он сказал:
– Я буду вас ждать в восемь часов напротив театра Борнео на Джалан Претти.
Прежде чем она ответила, двери лифта захлопнулись. Это была бутылка, брошенная в море. Пока Пэгги Мей-Линг была вне досягаемости. Единственный хрупкий след представляла Хан-Су. Но если ему удастся доказать, что она замешана в убийстве Сэнборна, все изменится.
Еще раз от него требовалось проявить терпение. Придется ждать целые сутки.
Массивный золотой купол мечети Омара Али Сайфуддина блестел под светом луны. Чудо, но дождь не шел! Пронзительный крик муэдзина раздражал слух Малко, увеличивая его тревогу. Он провел день, поделенный между бассейном в «Шератоне» и прогулкой на Муару, порт на севере в двадцати километрах от Бандар-Сери-Бегавана. Бруней был так же велик, как шкаф для метелок, и почти не представлял никакого интереса. За исключением столицы, мечети и дворца, в нем были только деревни и несколько уродливых зданий, построенных в японском стиле. Ни одного роскошного магазина, ни одного веселого места. Ничего.
Кругом джунгли, сырость и желтоватая река, несущая трещащие джонки...
В сотый раз Малко посмотрел с Джалан Претти на деревянные бараки Кампонг-Эйера, которые располагались на обоих берегах реки.
Уже половина девятого, а Хан-Су нет. Он решил ждать до девяти часов. Вдруг его сердце забилось сильнее. Какой-то силуэт появился между домами на сваях и пересек Джалан Претти в его направлении. Хан-Су завязала свои длинные волосы в хвост и заменила свое платье с разрезом на мини-юбку и блузку. Он вылез из «тойоты» и подошел к ней.
– Наконец!
Хан-Су сделала сочувственную мину.
– У меня не очень много времени.
Однако она села в машину. Малко предусмотрел все остальное, хотя в Бандар-Сери-Бегаване почти не было хороших ресторанов.
– Я заказал места в «Минаре», индийском ресторане на Джалан Садонге, – сказал он.
Не ожидая ее ответа, он тронулся с места. Выпятив острые груди, Хан-Су держала голову очень прямо, как на официальной встрече. Ее английский был безупречен. В течение нескольких секунд Малко опьяняла мысль, что он везет ужинать любовницу Майкла Ходжиса – предполагаемого убийцы Джона Сэнборна и вероятного автора ловушки, стоившей жизни сингапурке.
Он поставил «тойоту» вблизи ресторана, вышел и обошел машину, чтобы открыть дверцу для Хан-Су, которая, кажется, оценила этот жест...
«Минара» оказался второразрядным заведением... Им подали несъедобного цыпленка тандури, политого простоквашей, с липким рисом и более чем подозрительными картофельными котлетами. Хан-Су мало что рассказала. Малко узнал, что она живет в одном из кварталов Кампонг-Эйера, расположенном на другой стороне реки, что она родилась в Брунее и мечтает жить в Сингапуре, что она не замужем и даже не помолвлена. Когда он слегка коснулся ее руки, она отдернула ее, видимо, настроенная поднять цену... Впрочем, Малко было на это наплевать...
Чтобы задобрить ее, он взял Хан-Су за запястье и сделал вид, что восхищается ее явно новыми часиками.
– Они просто восхитительны.
Хан-Су горделиво улыбнулась.
– Это подарок моего жениха. Он мне их купил, когда мы были в Сингапуре.
– Я думал, что вы не помолвлены, – заметил Малко.
Хан-Су принужденно рассмеялась.
– Он не совсем мой жених, он не китаец. Но я иногда выхожу с ним.
Сингапур. Малко подумал, что прекрасная Хан-Су вбила первый гвоздь в крышку гроба Майкла Ходжиса. Его гипотеза начала принимать конкретные очертания.
– Вы часто бываете в Сингапуре? – поинтересовался он.
– Иногда, – уклончиво ответила она.
Малко почувствовал, что она внутренне сжалась. Хан-Су должна была понимать, что она нарушила приказ о молчании. Она сразу замкнулась, посмотрела на свои совершенно новые часы и проговорила отчужденным голосом:
– Теперь мне надо идти.
Она уже встала, и Малко едва успел попросить счет.
В машине она не сказала ни слова. Они приехали в Кампонг-Эйер. Малко остановился напротив деревянного мостика, у которого стояли сампаны, осуществляющие переправу на другой берег. Хан-Су церемонно протянула руку.
– Спасибо. До свидания.