— Так, — Борода рискнул перебить солистку. — А нож?
Солистка махнула сигаретой:
— Нож остался в Шурике. Я думаю, он до сих пор там.
— То есть?
— Что «то есть»? То и значит, что в Шурике. Мы завернули его в Наташкину куртку — помню, такая розовая, сшитая на заказ — уникальная вещь — и отнесли в один по… погреб, неподалеку.
Солистка осеклась, будто сболтнула чего лишнего. Ерш удивился: она только что созналась в сокрытии убийства, по сути, в соучастии — и вдруг что-то ее остановило… Ерш скосил взгляд на Бороду. Тот сидел с подчеркнуто непроницаемым лицом — верный признак того, что он тоже заметил, что здесь что-то не так.
Валера тем временем недоверчиво глядел на солистку:
— Так его должны были давно найти.
— Ничего подобного, — торопливо возразила солистка. — В этом погребе — вряд ли кто найдет. Это далеко, — сказала она неопределенно. — За городом. В заброшенной деревне.
Ерш вдруг вспомнил рассказ администратора о привидении, которое водилось в студии «Распутной жизни»… Нет, не может быть. Вряд ли бы они стали прятать труп в собственном офисе… Чересчур даже для таких ублюдков.
— В общем, — продолжила солистка, — когда Ирка протрезвела, в обмен на нашу помощь и молчание мы с Эдиком предложили ей поучаствовать в коммерческом проекте под названием «Распутная жизнь». Идея была простая: она пишет песни, делает аранжировки, записывает вокал — а вся остальная работа — на мне. Ирка согласилась. Вот и все…
Борода недоверчиво фыркнул:
— Так уж и все… А трупы, которые собирались вокруг вас стаями? Твоя бывшая партнерша по сцене, учительница по вокалу, студийные музыканты, первый звукооператор?
— А что мне оставалось? — обиделась солистка. — Тайну сохранить не так-то просто… Сколько людям не плати — всегда рано или поздно кто-нибудь да проболтается. А кому нужно будет это все, — солистка указала рукой на плакат «Распутной жизни», висевший на стене, — если люди узнают, что я на сцене только открываю рот? Шоу-бизнес так устроен — фанам нужен целостный образ. Им важно знать, что тот голос, который они слышат в записях, и тот человек, которого они видят на сцене — это одно целое. Его можно любить, хотеть, сходить по нему с ума… Вряд ли кто стал бы тратить деньги на билеты, если б знал, что вокал записывает это чучело… Нет, они хотели любить меня.
— Да брось ты, — возразил Валера. А «Мираж»?
— «Мираж» пролетел бы сейчас после первого же разоблачения в газете. Они вообще были первыми, кого по-настоящему раскрутили с началом перестройки… Сейчас времена уже не те.
— Кстати, — вспомнил Валера, — А что это за истории с привидением в вашей бывшей студии? Голоса, шорохи, кто-то выл по ночам…
Солистка рассмеялась:
— Это все Эдик… Любил пугать сестренку. Похоже, она действительно верила, что душа убиенного ею Шурика хулиганит по ночам в студии… Кстати, для бизнеса от этого — одна польза. Наташка от страха писала такие охрененные медляки — ее вообще после всего этого пробило на похоронные мелодии… А людям это нравится.
— Ну ладно… — Ерш искоса посмотрел на солистку, напряженно решая про себя, все ли у нее дома. — Возможно, ты и права. Но почему столько смертей за последние дни? Сначала оператор, который снимал этот долбаный концерт на кладбище, потом взрыв в студии — наверняка твоя работа?
— Ну, моя. — Не стала отпираться солистка. — Но виноваты-то во всем вы! С кассетой, я надеюсь, все понятно — допустить, чтобы до нее добрались, я не могла. Я чуть было не опоздала — подъехала к замку Славика прямо перед вами — моя машина, кстати, стояла с другой стороны дома, она чуть не загорелась после взрыва… В то время, как он понтовался перед вами — типа, какой он умный — я пряталась в его спальне.
— Ага… А как тебе удалось его повесить?
Солистка радостно рассмеялась:
— Можно сказать, что этот идиот повесился сам… Он просто влез на виселицу, чтобы достать со шкафа коробку с видеокассетами. Пьяный был, как свинья. Мало того, что не услышал, как я к нему подкралась — он, похоже, даже не заметил, что я накинула ему петлю на шею. Оставалось только открыть люк под виселицей.
— Подожди… а бумага с пентограммой, которую мы нашли во второй башне?
— Могли бы сами догадаться… Слухи о том, что смерть людей, связанных с «Распутной жизнью», вызваны нечистой силой, могли только помочь… Да и помогали, до какого-то времени — никто в эти дела не совался… Что мне оставалось?.. Я поддерживала эту версию. Эта картинка перерисована из «Практической магии». В перестройку их продавали в каждом метро.
— Так, ладно. А потом?
— А потом задула несколько факелов, газ быстро заполнил холл, произошел взрыв — и все.
— Ладно, с этим ясно. Но как вышло, что взорвалась ваша студия?
Солистка поморщилась:
— Тут опять вмешались некие идиоты, которым крайне необходимо было снять, как я записывала вокал… К тому же одна сучка — вы ее не знаете… — солистка хихикнула, — И не узнаете… Больно долго думала, принимать ли мое выгодное предложение.
— Убить Шитмана?
— Конечно… Ей казалось, что у нее есть выбор… Ладно, дурам закон не писан. Я заплатила ей как следует и попросила показать стриптиз… Кстати, для музыкантов это был сюрприз — напоследок. Она должна была станцевать голая, только лицо закрыто маской. Все должны были думать, что это я… и только потом она показала свое лицо.
— То есть ты ее принимала на работу исключительно из-за сходства с тобой… Все что тебе нужно было — это твоя двойняшка, которой открыл бы дверь осторожный Шитман?
— Нет. Мне еще нужно было, чтобы она согласилась его убить. Но с этим, к сожалению, возникли проблемы. Поэтому я стала искать другую двойняшку.
— И нашла?
— Нашла… Точнее, ее нашел мне Вася — это педик, хозяин модельного агентства, мой старый и верный друг… — Солистка хихикнула. — Скорее, подружка.
— Итак, — подвел итог Борода, — Значит, мы опять возвращаемся к тому, с чего начали: Вася подобрал-таки тебе двойняшку…
— Да. Подобрал. Но вместо того, чтобы позвонить и предупредить, как все нормальные люди, он решил надо мной приколоться… Пидорас, что с него взять?.. Вася нарядил ее точно также, как обычно одеваюсь я, сделал ей ту же прическу и отправил в Ледовый.
— А… — догадался Ерш, — Кажется, я понимаю. Когда мы курили в коридоре у гримерок, ты прошла мимо и исчезла где-то в темноте. Я еще подумал — «Какого хрена? сама нас пригласила, а потом от нас бегает…».
— Да, это была определенно не я. Видимо, вы столкнулись с двойняшкой, посланной Васей… Она искала меня и не могла с вами заговорить, не выдав себя: голос-то другой…
— Так, подождите. — голос Валеры стал твердым, как не трахавшийся пол года х…, - А какая падла пыталась взорвать нас в инкассаторском автобусе?
— Ну, что ж мне оставалось делать?.. Не сердитесь, мальчики! — примирительно улыбнулась солистка. — Кто много знает, тот долго не живет… После взрыва в студии у меня было некоторое время — пока все думали, что я сгорела вместе с остальными… Я даже надеялась, что на этом все и кончится. Но кто-то выследил нас с Эдиком — я пряталась у него дома… Кстати, это были вы?
— Нет, — отрезал Ерш. — Это кто-то другой.
— Ну ладно, тем более извините… Так вот, мне посчастливилось угнать инкассаторский автобус… Старый трюк: сделала вид, что у меня заглохла машина. Рядом никого не было, водитель-лох согласился мне с мотором… Ох, как я надеялась, что в машине будет столько денег, что хватит и Шитману, и мне с Эдиком, и нахалке-сестренке… Но нет. Машина была абсолютно пуста. — Солистка печально вздохнула. — Чтобы автобус не пропадал зря, я изготовила из него отличную ловушку… Для вас старалась, между прочим.
— Спасибо.
— Ну вот… Я заклинила все двери, кроме одной. У нее тоже доработала замок так, чтобы после того, как закроешь, открыть его было уже невозможно. Потом стала делать бомбу…