Поэтому, когда Максу второй раз за утро позвонил сидевший на телефоне мент, они были в двух минутах езды от магазина. Заметив в кювете труповозку Шитмана, а неподалеку, в канаве, вторую, Макс оживился:
— Все, падла! Теперь ты от меня не уйдешь, — решил он и надавил на газ.
— Милый, как я рада тебя видеть! — солистка кинулась Шитману на шею, нежно прильнула к нему, вся трепеща… Они долго стояли, понимая, как хорошо им вместе.
— Столько дерьма вокруг, — пожаловалась солистка, — А тут ты! Ты же меня спасешь, да?
Солистка застенчиво похлопала ресницами…
— Без сомнения, — обнадежил ее Шитман и принял мужественный вид.
— Не знаю, как ты меня нашел, — восхищенно прощебетала солистка, — Но ты ведь почувствовал, что мне плохо, и пришел, да?
Шитман вспомнил, как пол-часа назад увидел ее на носилках в труповозке.
— Точно. Так оно и было… Слушай, а что у тебя в сумке?
— Деньги, — просто ответила солистка. — Те самые, которые я хотела тебе тогда принести… Только теперь они почему-то фальшивые! — искренне удивилась она. И пояснила:
— Эдик их спрятал, но когда я достала — упс! — все баксы стали фуфловыми… А были настоящими! — Солистка обиженно надула губы и выжидательно посмотрела на Шитмана, надеясь, что он решит эту проблему.
Шитман залез в сумку и просмотрел на выбор несколько купюр.
— Да… Действительно, очень странно.
В этот момент из-за пробитого тушей продавщицы стекла донесся рев двигателя. Чуть не опрокинувшись на повороте, джип Макса подлетел к магазину, и из него посыпались братки.
Впереди, размахивая стволом, бежал сам Макс — машину он, правда, помня случай у подвала, запереть все же не забыл. Позади, схватив кто бейсбольную биту, кто монтировку, а кто так, налегке, неслись его подчиненные.
Шитман почувствовал, что вся ответственность в этот решительный момент лежит только на нем. Он должен проявить себя мужчиной… Оглядевшись, Шитман увидел за прилавком выход на задний двор. Взяв из рук солистки сумку, он перевернул ее, высыпав кучу баксов прямо на пол, а сумку бросил рядом.
— Пойдем отсюда… Это их отвлечет.
Выбравшись на задний двор, они затаились за штабелем биотуалетов. Бандиты ворвались внутрь магазина и с громкими воплями накинулись на кучу долларов… Радость, правда, была недолгой.
В этот момент раздался вой сирены, и перед магазином притормозил желто-синий мусоровоз. Как и следовало ожидать, на ограбление прибыл милицейский патруль.
Трое автоматчиков ворвались в здание, следом бежал водитель, вызывая по переносной рации подкрепление.
— Бросить оружие! Всем на пол! — кричали мусора еще с улицы, чтобы хоть как-то подбодрить самих себя. Войдя в магазин, они опешили: перед прилавком была рассыпана куча баксов, вокруг которой в бессильной ярости прыгал Макс, размахивая пистолетом. Увидев ментов, он смущенно положил его на прилавок.
Но ствол менты даже не заметили. Взгляды их не отрывались от кучи баксов, рассыпанных по полу:
— Ни х… себе — выручка в сельмаге… — поразился главный мусор.
— Можешь взять все себе, — горько ответил Макс.
Братки грустно молчали: опять их надули.
Шитман солисткой тем временем, крадучись, подобрались к джипу бандитов. Подергали дверцы: заперто… Зато в ментовском козелке ключи торчали из замка зажигания.
Так вот и получилось, что этим ранним июльским утром, в пропавшем перегаром мусоровозе и с жалкими семьюстами рублей, похищенными из сельского супермаркета, но зато — с любимой женщиной рядом, Шитман начал путь к новой, полной радостных надежд жизни…
Тем же вечером журналисты сидели в гостях у Бороды и курили сигары.
Макс долго, в красках рассказывал, что конкретно сделал бы с Шитманом и солисткой, если бы все-таки их поймал.
— И как они догадались запастись фальшивыми баксами? Если б мы не застряли у этой кучи… Уверен — мы б их поймали! Стопудово бы — поймали. Хитрые, суки… Сейчас, наверно, летят с нашими бабками куда-нибудь в Испанию. Ищи их теперь… Вот гады!
Борода сочувственно кивал, а журналисты просто молчали. Кончив занудствовать, Макс, наконец, уехал.
Ерш задумчиво смотрел в окно на отъезжающий джип… Некоторые вопросы вот уже пол дня не давали ему покоя.
— А все-таки странно… Что делал Шитман в морге, если у них с солисткой было полно денег? Нафига ему торговать органами?.. И вообще, как это они умудрились договориться — и это после того, как Шитман сдал ее бандитам, а солистка послала свою двойняшку его застрелить?
Борода загадочно ухмыльнулся:
— Любовь слепа… Когда относишься к человеку с эмоциями, можно простить ему что угодно. А морг — это для Шитмана что-то вроде хобби. Он вполне мог заняться этим просто для удовольствия.
Неожиданно подал голос Валера. Пристально посмотрев на Бороду, он, улыбясь одними глазами, укоризненно покачал головой:
— Иван Петрович, что-то с этими бабками нечисто… А что, если мы предположим, что у солистки с Шитманом настоящих денег тоже нет?..
Повисла тишина.
Борода ухмылялся все шире. Валера подошел к стоящему в углу цветному ксероксу и, подняв крышку, достал оттуда настоящую стодолларовую банкноту.
Борода расхохотался… Ерш ровным счетом ничего не понимал. Валера, видя его недоумение, пояснил:
— Как и планировала солистка, в подвале мы уставились на труп Шурика. Предугадать это было несложно — в подвале почти темно, и чтобы рассмотреть, надо подойти поближе. Я еще удивился — чего это Борода застрял тогда у двери…
Валера стряхнул пепел в стоящую на ксероксе пепельницу:
— И потом: когда мы уже вернулись домой, я подумал — зачем вам понадобился такой большой рюкзак? Это снаружи торчали ломик, лопата, пила — а что там внутри?.. Почему перед тем, как ехать к подвалу, который в двух кварталах от дома фотографа, вам обязательно нужно было заехать к себе домой за этим самым рюкзаком?..
Валера многозначительно помолчал.
— Ну? — подогнал его Ерш.
— Я вспомнил о фотосумке — Борода упоминал, что дома у него есть такая же.
Валера повернулся к Бороде:
— Итак, куда бы могли исчезнуть настоящие баксы?
Борода добродушно рассмеялся:
— Ну ты наглец! Ладно, хвалю. Не такие уж вы тупые, как можно было ожидать по вашим фильмам.
Подойдя к шкафу, он достал оттуда фотосумку, от которой исходил отчетливый трупный запах, открыл ее и высыпал содержимое на ковер…
Это были пачки стодолларовых бумажек — самых настоящих, перевязанных цветными резинками.
— Сумку подменил я… Разгадать пакость солистки было совсем нетрудно — помните, как она сбивчиво говорила о месте, где они спрятали Шурика? Весь остальной ее рассказ был ровным, без запинок, а здесь что-то вдруг стала врать и путать — какой-то «погреб», «за городом», «в заброшенной деревне»… Чушь, в общем. Она хорошо знала этот подвал и правильно рассчитала, что вполне сможет оказаться около входа без нас. Поэтому я заехал домой, напихал полную сумку сделанных на ксероксе баксов и сунул ее в свой рюкзак. Хвалю за наблюдательность… Надеюсь, десяти процентов с вас хватит?
Валера вспомнил о полутора миллионах. Глаза его загорелись:
— Это… сто пятьдесят тысяч баксов? Без налогов, чистыми?..
Борода назидательно поднял указательный палец и ткнул им в потолок, покрытый кровавыми разводами:
— Чистыми? Как бы не так. Ремонт квартиры — за ваш счет.