Возле кровати я заметил красивую деревянную шкатулку и тут же сунул ее за пазуху. Как оказалось позже, это был хьюмидор с великолепными кубинскими сигарами и маленькой гильотинкой.
Я осторожно снял очередное полотно в тяжелой раме и увидел вмурованный в стену сейф. Пока она возилась с кодом, я сходил по ее просьбе в гараж и принес инструменты, которыми и исковеркал дверцу уже пустого сейфа, создавая впечатление, что железный ящик сражался до последнего, отстаивая интересы хозяина.
– Ну вот и все, – вздохнула девушка, – картину можете забрать и получить свои десять тысяч. Только советую вам это сделать в ближайшие пару часов, потом могут быть проблемы.
– Вы так думаете?
– Зачем моему мужу понадобился человек из другого города? – ответила вопросом на вопрос полька, набрасывая на плечи халат.
Зря, раньше было намного лучше.
– Я учту.
– Вам пора.
Наверно, чтобы наше расставание выглядело более романтичным, в этот момент мы должны были поцеловаться, но французского фильма не получилось. Свернув картину, я покинул старинный особняк тем же путем, каким проник в него.
* * *– Это ты?
Он ожидал меня в гости завтрашним утром, но я возник на пороге его дома сейчас, так что ему пришлось меня впустить.
– Как все прошло?
А он, оказывается, неплохо говорит по-русски. Чего ж раньше выпендривался? Впрочем, не это сейчас главное.
– Мы так и будем стоять на пороге?
– Ах да, входи…
Войтек заметно нервничает, но я делаю вид, что не замечаю этого. В конце концов, я не уверен, что хозяин особняка планировал кражу в собственном доме вместе с ним. Вполне вероятно, Войтек ничего не подозревает об истинной сути аферы. Но работать с ним я больше не буду.
– Вот картина.
– Як усэ прошло?
– Нормально. Вот картина… Где деньги?
Войтек суетливо протягивает запечатанный конверт, и мне это не нравится. Я уже не доверяю вспотевшему, несмотря на прохладный вечер, поляку. Разорвав бумагу, я быстро пересчитываю купюры. Все верно.
– Куда теперь? – зачем-то спрашивает он.
И это мне нравится еще меньше. Мы не настолько с ним близки, чтобы я рассказывал ему о своих планах. Хочется рявкнуть на него и поставить на место. Вместо этого я расслабленно говорю:
– Поеду в гостиницу, отосплюсь. А завтра на поезд – и привет!
– Добро… – Поляк отводит глаза, а я мысленно благодарю польскую красавицу за ее предупреждение.
Ни в какую гостиницу я, естественно, не поеду. Сумка с вещами давно лежит в камере хранения аэропорта. Через два часа рейс во Львов. Но знать об этом никому не нужно. Могут за сто тысяч страховки грохнуть ненужного свидетеля? Запросто! А такого гастролера, как я, никто даже искать не будет. Тем более в чужой стране.
– Если будет что-нибудь интересное – звони.
– Конечно, Иван, обязательно позвоню.
Мы пожимаем руки и расстаемся, напоследок еще раз солгав друг другу.
Во-первых, все дальнейшие дела Войтека меня не интересуют. Да и он звонить мне вряд ли собирался. Скорее ночью ко мне совершенно случайно нагрянули бы гости. А во-вторых, меня зовут совсем не Иван.
Глава 2
– Как вы можете так говорить? Медвежатник всегда остается медвежатником!
– Вы меня с кем-то путаете… Я музыкант.
Диалог из кинофильма «Ва-банк»Аэропорт имени Фридерика Шопена расположен в микрорайоне Окенте, километрах в восьми на юг, если ехать от центра Варшавы. Так как пробок в такое раннее время нет, такси покрывает это расстояние за пять минут.
В зале аэропорта я забираю свою сумку из камеры хранения и быстро прохожу регистрацию, отсекая себя от возможных преследователей. Нахожу свой терминал, покупаю у сонного бармена горячий кофе и с пластиковым стаканчиком в руке с удовольствием вытягиваюсь в кресле, ожидая приглашения на посадку.
В соседнее кресло плюхается толстый парень лет двадцати шести, невысокого роста, с кучерявыми волосами. Вид растрепанный, но на его запястье я замечаю дорогие часы. Парень с тревогой спрашивает:
– Здесь на Львов?
– Угу, – бормочу я и тут же обжигаю язык. – Черт!
– Горячий? – усмехается парень. – У нас одна женщина ошпарилась горячим кофе, подала в суд и выиграла один миллион долларов! Теперь на всех стаканах пишут: «Горячий!»
Я знаю только одну страну, где возможны подобные извращения в законодательстве.
– Ты из Штатов?
– Да, из Нью-Йорка. А как вы догадались?
– Методом дедукции.
Я осторожно тру язык о зубы, возвращая его чувствительность.
– Борис. – Парень радостно протягивает мне руку, – Борис Холодовский.
– Бонд. – Я жму пухлую ладонь. – Джеймс Бонд. В смысле – Макс.
– Максим? Здорово!
Я не вижу особой причины радоваться тому, что меня зовут Максим, но, соглашаясь, киваю:
– Здорово.
Мне хочется подремать, все-таки пошли вторые сутки, как я не сплю, но у Бориса прекрасное настроение и он желает поделиться им со мной:
– В Варшаве по делам были?
– Хватит мне выкать, Боря, я не намного тебя старше.
– О’кей, Максим. В Варшаве по делам был?
– По делам, – коротко отвечаю я.
– С чем были связаны дела? – не отстает жизнерадостный Борис.
– С изобразительным искусством, – честно отвечаю я.
– Потрясающе! – восхищается Борис. – Всегда завидовал людям искусства.
– А ты чем занимаешься? – Я решаю поддержать разговор, чтобы убить время до отлета.
– Да так… – отмахивается Борис. – Ерунда. Продажа и установка сейфов.
– Серьезно? А какими сейфами ты занимаешься?
– Всеми, – отвечает Борис и тут же начинает вдохновенно перечислять: – Огнестойкие, взломостойкие, комбинированные, встраиваемые, кассовые, гостиничные, оружейные. Лучшие сейфы…
– Погоди, я не собираюсь у тебя их покупать. И как идет бизнес? – спрашиваю я.
– Неплохо, – с улыбкой пожимает плечами Борис. – По всему Восточному побережью работаем.
– А самому вскрывать приходилось?
– Конечно! Это входит в обязательства компании. Если с механизмом что-то случилось, бывает, хозяин код забыл или ключи потерял…
– И много времени это у тебя занимает?
Не буду притворяться, что вопрос был задан из праздного любопытства. Такие знакомства иногда бывают на вес золота.
– Это зависит от класса взломостойкости… Ну и, конечно, от фирмы-изготовителя. Самые надежные американские и немецкие, хотя больше покупают Тайвань и Китай – они намного дешевле.
Мой интерес к теме был неподдельным, и это не укрылось от моего нового знакомого:
– Никогда бы не подумал, что этот бизнес может вызвать столько вопросов у человека искусства.
– Я просто не рассказал про свою основную профессию.
– И какова же она?
– Я журналист.
– Серьезно? Не может быть?! Вау! А с какими журналами работаешь? Или тебя в газетах печатают?
– Да по-разному бывает…
Борис еще минут пять восхищался моим талантом, пока я не вернул его к теме:
– Теперь понимаешь, почему меня так заинтересовала твоя работа? У меня, возможно, будет одно дело, связанное с сейфом. Интересно услышать подробности из первых рук.
– Ты сказал «дело»?
– Дело? – Все-таки эта ночь меня измотала… – Конечно! Ведь мои статьи и есть дело всей моей жизни! А вообще я имел в виду тему моей новой статьи. Я ведь профессионал и не переношу, когда люди пишут о том, о чем не имеют ни малейшего понятия.
Боря подозрительно посмотрел на меня, но моя искренняя улыбка зарубила его подозрения на корню.
– С ума сойти! Я так рад, что с тобой познакомился!
– А я рад за тебя. Ведь если босс тебя уволит, ты всегда сможешь построить карьеру «медвежатника»!
Я сказал это, решив проверить реакцию своего нового знакомого. В крайнем случае все можно будет свести к обычной шутке. Но Борис начал так смеяться, что у него потекли слезы. Воспользовавшись этим, я решил прозондировать почву поглубже:
– Босс хорошо платит?