— Шутник вы, Всеволод Иванович.
— А это и не шутка. Всерьёз предлагаю. С кем надо согласовать этот вопрос? Давайте согласуем. Обещаю, мимо меня и муха не пролетит.
— Юрий Михайлович, горбыткомбинат, — снова подала голос секретарь.
— Так, идёмте отсюда, — поднялся Салицкий. — Не дадут нам спокойно посидеть. Светлана Сергеевна, и вы идите домой.
Мы быстренько переместились в ресторан, что находился по ту сторону главной площади, а там и общение пошло живее, и никто нам не мешал.
— Что там у вас сегодня на комбинате приключилось? Конечно, если это подлежит разглашению.
— Вам скажу. Всё банально до зубовного скрежета. Первых расхитителей шефской помощи детдому брали.
— Оперативно работаете, — уважительно покивал Салицкий.
Да, в сравнении с казённой службой я просто метеор. Хрен бы мне так нахрапом удалось расколоть профкомовскую шайку, будь я при настоящих погонах. Над каждым опером по двести начальников сидит, и на каждый чих по двести подписей надо получить. А потом сами же удивляются, чего это у нас раскрываемость такая низкая? Преступники же сидят на месте и терпеливо ждут, когда за ними придут с правильно оформленным ордером.
Собственно, моя нынешняя деятельность — яркий пример отдельно взятого опера, на которого перестала давить бюрократическая машина.
— Да это так, мелкие воришки. Мне рыбу покрупнее подавай.
— Уверен, с вашей энергией вы и до них вскоре доберётесь.
— Доберусь, даже не сомневайтесь. Но если вы мне дадите пару умных и честных человечков, это произойдёт скорее.
— Ах, да, рассказывайте, какого рода специалисты нужны. Я даже боюсь предполагать, почему именно у меня. Постараюсь конечно подобрать, если таковые найдутся в моём арсенале.
Я кратко обрисовал идею насчёт вожатых, которые последят за доступом к опечатанному аквариуму в детдоме, а заодно и на общую атмосферу изнутри посмотрят.
— Вожатые это можно. В педотрядах у нас активисты. Как раз их профиль.
На том мы и сошлись. Завтра на созвоне. Если надо, я подъеду.
Глава 21
— Явился? — неодобрительно воззрился на меня Борис. — Хоть бы предупреждал, что ли, на сколько из дома сваливаешь. Есть будешь?
— Не-а, я сытый и пьяный.
— Крис тебе сегодня обзвонилась.
— Ай, — отмахнулся я.
— И даже не спросишь, что случилось?
— Нет.
— А оно случилось.
— Ладно, что там?
— Вот сам теперь звони и спрашивай, — мстительно отрезал приятель.
И когда он стал такой язвой? Кажется, я плохо влияю на молодой неокрепший ум. Надо следить за собой, что ли. Подавать положительный пример. Прямо завтра и начну, сегодня уже не выйдет, я набрался.
— Тю, делать мне нечего. Что там могло произойти, — стащил я туфли, скинул одежду и повалился на диван. — Где моя гитара? Душа требует музыки.
— Малиновский с женой помирился. Плакал твой великий план.
— Это и есть происшествие? Насмешил. Какой там план, так, мелкая пакость. Я ему этого добра прописал ещё вагон и тележку. Игра на нервах, чтобы жизнь малиной не казалась. Смешно, правда? Малиновскому хрен вместо малины. Тавтология называется. Ты знаешь, что я аспирант филфака?
— Такой же, как майор?
— Нет, Боренька, самый настоящий. Кстати, майор я тоже настоящий, у меня и удостоверение есть. А Криську уволю к чёрту.
— За что?!
— За разглашение особо секретных сведений об объекте. Сам за него возьмусь, недолго уж осталось.
— Ты же разрешил ей мне рассказывать!
— Это было одноразовое разрешение. А коли вы, голуби мои, без меня дела обсуждаете, так я вас обоих и уволю. Тащи гитару!
— Ты меня уволил, сам и тащи.
— Ладно, тебя оставлю, так и быть. Неси инструмент, сыграю тебе одну душевную мелодию.
И я сыграл, и даже не одну.
На удивление, пьяному организму было легче совладать со струнами, так что я бренчал всё подряд, что шло на ум. Борька как сел на стул, сунув сложенные ладони меж колен, так и сидел, боясь спугнуть моё хорошее настроение. А меня пёрло, и жизнь казалась прекрасной, а будущее безоблачным… Перстень найден, приглашение на парад в кармане, Малиновский на прицеле. Пора расширять горизонты, переходить на новые уровни.
В какой-то момент я клюнул носом раз, другой, почувствовал, что гитару тянут из моих рук, но не смог её удержать, и провалился в глубины сна…
Разоспаться мне не дали. Громкий звон вгрызался в мозг, требуя присутствия в действительности. Служба, что б её! «Наша служба и опасна и трудна», — пронеслись в голове строки бессмертного гимна, пока руки шарили по полу в поисках телефона.