Домой я отправился тем же порядком, что и утром. Машину для этого мне предоставили с радостью. С площади нас выпустили без вопросов, а с той стороны все подъезды оказались перекрыты. Прибывала военная техника, выгружались добры молодцы в парадной форме — гордость и краса советских вооружённых сил.
Выгрузившись из волги, заметил устремлённые взгляды бабок со скамейки и мамочек с детской площадки.
— Здравствуйте, — громко поздоровался я сразу со всеми.
— Здравствуйте, — нестройно отозвались голоса.
— Здравствуйте, товарищ майор, — поздоровались две пигалицы в белых фартуках и отутюженных красных галстуках, с которыми я уже не раз сталкивался в подъезде. Молодцы, подкованные девчонки. Не иначе, спросили у старших про звание.
Вот я уже и свой в профессорском доме. А в первый наш с Борькой приход, помнится, косились на новый потенциальный источник шума. Как мало людям надо — тишина за стенкой и майорские погоны сверху.
— Это куда вы такие нарядные? — полюбопытствовал я у школьниц после приветствия.
— На репетицию парада. Нас от школы, как лучших учениц выбрали завтра стихи читать и цветы ветеранам вручать, — гордо приосанились пионерки.
— Молодцы. Значит, завтра увидимся на площади.
— А как же мы вас найдём?
— Я вам с трибуны помашу.
— Ого! Вы командующий?
— Пока нет, но надеюсь вскоре стать.
— Ой, как здорово. Ни у кого из наших ребят нет знакомых генералов.
— Ну бегите, не опаздывайте, — посторонился я, посмеиваясь. Надо было мне сразу идти в генералы. Народ не против.
Борис ради моего прихода даже вынырнул из кипы конспектов и умной литературы.
— Ну что?
— Лимит добрых дел выполнен и перевыполнен. Кто молодец? Я молодец!
— Ты нашёл свой потерянный взвод?
— А ты сомневался? Парад спасён. Ура, товарищи.
— Какой ещё парад?
— Военный, в честь дня Победы, который завтра всё-таки состоится.
— Подожди, парад, который парад? Из-за тебя он мог не состояться?
— Ты всё перепутал. Благодаря мне он состоится, а без меня они бы до сих пор выясняли, кто виноват, и что делать.
И я в красках поведал Борису о своей скромной лепте в деле проведения парада. Парень сперва подвис, а потом отчаянно спросил:
— Ну как, как у тебя это получается?!
— Да всё просто. Находишь людей, заинтересованных друг в друге, и сводишь их лицом к лицу.
— А без тебя они не могли?
— Получается, не могли. Люди, Боря, вообще странные существа, иногда они проявляют редкостную слепоту и недальновидность. А после встречи со мной чудесным образом прозревают.
— Не удивительно. Ты умеешь всё переврать и перевернуть с ног на голову.
— Но ведь хорошо выходит. Иногда и слова неправды не скажешь, а все вокруг уже осознают и перевоспитываются. Кому от этого плохо? Или скажешь, что сегодня я тоже всё перевернул вверх ногами для своей выгоды?
— Этого я не говорил.
— Ещё бы! Ну а ты меня чем-нибудь порадуешь?
— Да, — надулся от гордости Борис. — Я Беляеву нашёл.
— Ну так с этого надо было начинать! В каком музее работает? И как нам с ней устроить рандеву?
— Устроим легко, если пообещаешь что-нибудь исполнить на гитаре.
— Мелкий вымогатель!
— Ты же только что сам учил — находишь двух людей, заинтересованных друг в друге… Она тебе за каким-то чёртом понадобилась, а её впечатлила твоя музыка.
— Зови! Обещай, что хочешь. Она мне очень срочно нужна для консультации по одному делу.
— Тогда завтра?
— Какие завтра? Сегодня! Сейчас.
— Ну ладно, если ты так настаиваешь…
— Боря, не буди во мне зверя. Звони скорее.
— А ты мне расскажешь, зачем тебе консультация музейного работника?
— Расскажу. Потом.
— А почему не сейчас? Я каждый раз силюсь угадать, что ты задумал, и каждый раз фантазии не хватает.
— Угадалка не отросла.
— Как же я буду тебе помогать, если ты мне ничего не рассказываешь?
— Тоже верно. Только, понимаешь, не всем я с тобой могу поделиться.
— Почему? Начальство совершенно секретного почтового ящика не разрешает? — ехидно ввернул Борис.
Я развернулся к нему и внимательно осмотрел снизу вверх и сверху вниз. Эх, парень, если бы я тебе всё рассказал…
— А ты язва, Боренька. Так с виду и не скажешь.
— Ну а чего ты меня вечно за сопляка держишь.
— Ладно, слушай сказочку, студент. Жил-был один начинающий журналист, молодой и любопытный, совсем как ты. Сунул он свой нос в какое-то стрёмное дело и обзавёлся очень дорогой и, как выяснилось, опасной вещицей. Вот она, — продемонстрировал я перстень.