Она скулит, и тугой комок в моей груди немного расслабляется, и я делаю глубокий вдох. Затем снова ускоряю движения пальцев, прежде чем замедлить их. Ее разочарованное дыхание восхитительно, и я вроде как хочу услышать его снова.
— Скажи, что ты клянешься, — приказываю я, и она распахивает глаза, чтобы посмотреть на меня, прищурившись. — Скажи это и имей это в виду. Потому что, если ты согласишься на это, ты не ускользнешь от меня посреди ночи.
Я вижу удивление на ее лице, но не потому, что обвинил ее в этом, а потому, что она уже планировала поступить именно так.
— Ладно, — соглашается она, как только у нее перехватывает дыхание.
— Хорошо. — Я улыбаюсь ей и знаю, что она хочет закатить глаза, но уже слишком возбуждена.
Прежде чем она успевает возразить, я поднимаю ее и сажаю на край плитки, окружающей гидромассажную ванну. Я раздвигаю ей ноги и оттягиваю нижнюю часть бикини в сторону, а затем зарываюсь лицом в ее киску. Вкус ее сладкой киски попадает мне на язык, и, застонав, я закатываю глаза. Этого недостаточно, поэтому закидываю ее ноги себе на плечи и отрываю рот от ее киски, облизывая повсюду.
Приподнимаю ее попку и провожу языком по ее хорошенькой маленькой узкой дырочке, пробуя ее и там. Я хочу засунуть свой член во все ее дырочки и завладеть каждым сантиметром ее тела. Хочу трахнуть ее своим жестким членом и без ее ведома сделать ее беременной. Мне нужен способ привязать ее к себе, и кончить в нее как можно сильнее — это единственный способ. В ней есть что-то такое, что заставляет ее бежать, и я планирую изменить это.
Ее клитор тверд и жаждет внимания, когда я посасываю его и вхожу в нее двумя пальцами. Она вскрикивает, ее ноги дрожат. Уверен, что ощущение, когда мужчина лижет ее, одновременно странно и чудесно. Моя девочка такая чертовски невинная и милая, и, может быть, именно поэтому я хочу, чтобы она была такой грязной.
— О боже, Беннет, думаю, я сейчас кончу.
Я улыбаюсь, прижимаясь к ее киске, и продолжаю двигать внутри нее пальцами. Она невероятно тугая, и ее маленькая киска так сильно сжимает меня, когда та пытается кончить.
— Вот так, вот так! — кричит она, выгибая спину, и ее удовольствие эхом отражается от плитки. Оно звенит у меня в ушах, и это рай на земле, когда я чувствую ее освобождение на своем языке.
— Блядь, — ругаюсь я, когда чувствую на своих пальцах пульсацию ее киски, и все, о чем могу думать, это о том, как она делает это с моим членом.
— Боже, я все еще кончаю. — Она звучит потрясенной, когда на нее накатывает очередная волна удовольствия, и я снова улыбаюсь.
Мой член истекает спермой мне на колени, и я чувствую, как сочится мое освобождение. Толстые белые капли скатываются по моей длине, когда ее удовольствие доставляет мне мое собственное. Я никогда не думал, что просто поедание ее киски так сильно возбудит меня, и снова мысль о том, чтобы скользнуть в нее, — это то, из чего сделаны небеса.
Я нежно целую ее, когда она медленно спускается со своего пика, и как только та полностью приходит в себя, притягиваю ее в свои объятия и возвращаю в горячую воду. Я прижимаю ее к себе и целую в макушку, когда она прижимается в моей груди.
Она тихонько хихикает, и когда я спрашиваю ее, в чем дело, она откидывается назад и смотрит на меня снизу вверх.
— Я просто никогда не думала, что это может быть так хорошо, — отвечает она, а затем пожимает плечами. Не могу сказать, румянец на ее щеках от воды или от оргазма, но в любом случае, я просто решаю, что это из-за меня.
— Привыкай, — говорю я, и она снова качает головой. У нее все еще много сомнений, которые мне придется развеять, у меня впереди трудный путь. Люди делают обо мне много предположений, и, хотя некоторые из них верны, подавляющее большинство — нет. — Поплавай со мной, — произношу, встаю и несу ее к бассейну, а затем спускаюсь по ступенькам и вхожу в воду. Здесь прохладнее, чем в горячей ванне, но я беспокоюсь, что она может перегреться.
— Я же говорила тебе, что не умею, — отвечает она, прижимаясь ко мне, когда я оказываюсь примерно по пояс в воде.
— Тогда я прослежу, что никогда не отпущу тебя.
— Ты продолжаешь так говорить, и я не знаю, что и думать, — говорит она, глядя на меня другим взглядом.
— Может быть, твои предположения обо мне были ошибочными, — отвечаю я.
Она качает головой.
— Может быть, — уклоняется та, а затем пожимает плечами. — Время покажет.
Глава 9
Джеймс
— Ты умеешь готовить? — спрашиваю я, сидя на кухонной стойке, куда он посадил меня после нашего долгого горячего душа. Я сижу, поджав под себя ноги, на мне его рубашка, накинутая на меня словно платье. В данный момент моей одежды нигде нет, но я ее и не просила. Я позволила ему надеть через голову его вещь и водить меня повсюду, обхватив своей большой рукой мое запястье. Думаю, он верит, что я могу сбежать, но я даже не пытаюсь. Потому что дала обещание, что останусь, а я всегда выполняю свои обещания. Всегда стараюсь держать свое слово, потому что не хочу быть такой как мои родители со всеми их невыполненными обещаниями.
Я следовала за ним, как потерявшийся щенок, и, только оказавшись на кухне, поняла, что вообще не видела дом. Я виню оргазм в том, что он погрузил меня в блаженный туман и заставил все пропустить. Удовольствие, которое он мне доставил, было величайшим в моей жизни, и он заставил меня чувствовать слишком много. Это тревожно, но я жажду большего, и, может быть, поэтому я не убегаю.
Я не знала, что вода так долго может оставаться горячей и не остывать. Клянусь, думаю, мы пробыли там почти час. Я стояла там, находясь на грани слез и хотела наброситься на него, пока он мыл каждый сантиметр моего тела. Беннет даже вымыл мне волосы, и это было так мило, что у меня защемило сердце. Как бы сильно мне не нравилось все это, я была чертовски напугана. Из-за него мне трудно вспомнить, как я сюда попала и что мне здесь не место.
Опускаю взгляд на браслет на моем запястье, когда пытаюсь напомнить себе, что я не в своей тарелке. Но эта штука такая красивая, что не уверена, хочу ли с ней расставаться. Этот дом, он, драгоценности… все это на том уровне жизни, к которому я не принадлежу.
— Ага, меня научила моя бабуля, — говорит он, возвращая меня к реальности.
Мужчина стоит лицом к плите, его торс обнажен. Каждый раз, когда его голая спина изгибается, я вижу, как двигаются твердые мышцы, и мне хочется прикоснуться к нему. Когда он тянется за чем-то в шкафчике рядом с плитой, его серые спортивные штаны свисают все ниже, и я облизываю губы. Ему нужно одеться, но я не осмеливаюсь сказать ему об этом, потому что тот разденется просто назло.