— С чего ты взял, что мне нужно чьё-то благословение?
И это тоже говорит спиртное, не я. Давид улыбается краешком губ, снова напоминая мне о том, что кличка Дьявол дана ему неспроста.
— Это хорошо, что не нужно.
Дальше танцуем молча. Мои руки — на его плечах, и так хочется пробежаться пальцами по волосам на затылке Давида. Глупое желание, которое не приведёт ни к чему хорошему. Встречаюсь взглядом с Оксаной, и та подмигивает, окончательно возвращая мне ощущение, что я всё делаю правильно. Странно, но сейчас в руках Дьявола я чувствую себя так, будто наконец достигла того, к чему шла долгие годы.
— Какие планы дальше?
— Не поняла.
— Ну, чем планируешь заняться по жизни?
Мы часто обсуждали с ним и Оксаной, что станем делать после того, как окончим ВУЗ, но это всё было мечтами — не более того. А сейчас, когда Давид задаёт мне этот вопрос, я не знаю, что на него ответить.
— Пока не думала. Работать буду, наверное. А ты?
— А я пару месяцев буду кайфовать. Потом вряд ли удастся. Ты любишь кайфовать?
Снова вопрос сбивает с толку. Передо мной вроде бы тот же Давид Невский, что и всегда, но одновременно и не он. Под воздействием мартини и тесных объятий, которые оправдывает медленный танец, он кажется мне сверхсуществом из другого мира. Он не красавец в общепринятном значении этого слова, но обаятелен до чёртиков. Смотрю на него открыто, скольжу взглядом по чётко очерченным губам, будто мне шестнадцать и я впервые увидела воочию кумира, в которого влюблена последние лет пять. И мучительно подбираю слова, чтобы ответить на вызов Невского. А он смотрит на меня со своей ухмылкой, от которой по телу пробегает дрожь, и это сбивает с толку окончательно.
— Эй, голубки, ну-ка хватит тут обжиматься, — беззлобно одёргивает нас Оксанка, и вклинивается между нами. И Давид подхватывает её, теперь прижимая к себе вместо меня.
Мне нужно на воздух. Нельзя ревновать к лучшей подруге того, кто принадлежит совсем не мне.
Нельзя!
Почему же чувствую ревность? Острую, скоротечно кольнувшую прямо в сердце. Но ревность.
— Слушайте, а давайте на дачу сбежим, м? — предлагает Давид, останавливаясь, хотя мелодия ещё звучит. Его рука — на плечах Оксаны, и это тоже отмечаю с нотками чувства, царапающего нутро.
— Да ну. Там же холодно, — морщит носик подруга.
— Мерзлячка. Я вот очень хочу на свежий воздух.
Он что, читает мысли? Мне тоже нужен кислород, только не рядом с Невским и Оксаной, которые обязательно запрутся в комнате и я буду полночи слушать как они трахаются. Почему же вопреки здравому рассудку так хочется поехать с ними?
— Хорошо. Едем. Только прихватим с собой алкоголя.
Оксана деловито начинает класть в сумку вино — пару бутылок. Подумав, добавляет третью и когда возвращается обратно к Давиду, тот протягивает мне руку в жесте, который в любой другой момент показался бы обыденным.
— Поехали.
Смотрю на длинные пальцы словно кролик на удава. И киваю, скользнув по ним ладонью. Давид тут же сжимает её и ведёт нас с Оксаной на улицу. Только оказавшись вне клуба, могу вдохнуть полной грудью. Прикосновение руки Невского обжигает. Меня начинает колотить озноб. Да что вообще происходит? Я же знаю, что так быть не должно — он принадлежит другой. Он не мой и моим никогда не будет. И всё, что творится сейчас, — это обычные вещи, которые происходили между нами и раньше. Поболтать, потанцевать, перекинуться парой двусмысленных шуточек. Всё это мы проворачивали десятки раз. Так почему именно сейчас это настолько остро на меня воздействует?
Дав ловит такси. Вскидывает руку и почти сразу возле нас тормозит тачка. Нет, он точно не от мира сего — у нормального парня бы так просто всё никогда не получилось. Невский садится рядом с водителем, мы с Оксаной — сзади. Подруга тут же кладёт голову мне на плечо и бурчит что-то нечленораздельное. И проваливается в сон. Всегда удивлялась этой её способности отключаться мгновенно, будто кто-то нажал у неё кнопку.
— Уснула? — уточняет Давид, повернувшись к нам.
— Да. Теперь проспит до самой дачи.
— Ты не замёрзла? Давай вам пиджак свой отдам.
Не дождавшись ответа, начинает стаскивать его с себя, после чего протягивает мне. Накидываю пиджак сверху на себя и Оксану, и не удержавшись, втягиваю аромат парфюма Невского. Боже, это что-то совершенно крышесносное, что пьянит ещё сильнее.