– Стойте, тащ лейтенант! Всё! – крикнул он и дернул меня за рукав раз, а потом второй.
– Да? – я посмотрел на него, и тут желудок подпрыгнул, да так, что я упал на колени, и меня вывернуло практически наизнанку. Сначала той скудной пищей, что бултыхалась в моем брюхе, а потом противной смесью желчи и желудочного сока.
Глава 4
Всего ушло трое, причем, судя по каплям крови, как минимум один из них был ранен. На поле боя осталось шестнадцать человеческих трупов, один осел и та самая лошаденка. Двух ишаков мы поймали – одного привела Дегтярева, а второго – Тихонов. Мы – слишком сильно сказано, потому что я сидел в стороне, пребывая в глубокой депрессии и холил чувство собственной вины. Сколько помню, считал себя гуманистом до мозга костей и превозносил выше всего ценность человеческой жизни, отстаивая мораторий на смертную казнь и прочие присущие докторам штучки. А тут всё это рухнуло в один миг. Все, отмораторил. Война прочно вошла в мою жизнь.
Я ведь даже не попытался возложить часть ответственности на Валеру, а просто ходил и пристреливал раненых. Человек пять, наверное, не считая того самого первого и бедной коняшки, существа, насквозь подневольного и ни в чем не виновного. Сейчас меня занимало самое начало этого поворота в моей натуре. Это случилось сегодня? Или когда сломалась рука Ампулы? Или в гостинице «Орёл», где я с наслаждением любовался ломающимися ключицами и челюстями? А, Панов? Может, когда ты продал ту сраную расписку вместе с потрохами ссыкливого партнера по картам бандюкам?
– Товарищ лейтенант, вас вызывает товарищ майор, – пискнул женский голос. Ага, Ким. Это она после моего негуманного похода по полю бойни так? Помнится, чуть раньше просто Андреем называла.
Я встал и поплелся к камню, возле которого лежали носилки с Арашевым.
– Тащ майор, лейтенант Панов…
– Доклад, – совершенно сухим и даже слегка недовольным голосом потребовал Арашев.
– Шестнадцать убитых, ушли трое, предположительно один из них ранен. Оружия разного всякого, пэзээрка эти проклятые! Среди трофеев два осла, так что завтра с утра скорость нашего движения…
– Это потом. Сейчас твоя задача – собрать трофеи, обеспечить личному составу условия для отдыха, распределить и выставить часового, – майор присмотрелся ко мне. – А не изображать из себя монашку, потерявшую девственность. Понятно? Сначала подчиненные, потом ты сам, если времени хватит. Нет у тебя сейчас такой роскоши, чтобы копаться в своих чувствах. Давай, Панов, работай, темнеет!
Сам почти никакой, бледный, а команды раздает – будь здоров.
– Так точно, все понятно, – я опустился перед Арашевым на колени, посмотрел ногу. Повязка держалась, но прилично так пропиталась кровью. Надо менять, а то бактерии там и так пир устроили, еще и дополнительно их кормить. Открытый перелом в полевых условиях – это считай ампутация. Когда мы еще майора доставим в госпиталь?
– Женя, за тобой перевязка, после давай заряжай автомат, охраняй нас, – команды начал раздавать уже я. – Тоня, Маша, вы со мной, собирать трофеи.
К нашему приходу Тихонов уже успел поймать и стреножить ослов, даже оттащить подальше трупы моджахедов. Так что медичкам блевать не пришлось. Так, взбледнули слегка, но и только. Собрали в кучу оружие, ящик с гранатами, пусковые установки к «Стреле». Духи оказались вооружены обычными калашами, скорее всего китайскими, а у одного даже старая английская винтовка Ли-Энфилд. Раритет!
– Тут рис, лепешки, – Женя Ким сунула нос в одну из сумок, испачканную кровью. – Если найдем мясо, я, наверное, смогу приготовить плов.
– Где мы тут тебе казан добудем? – я пощелкал затвором винтовки. Работает. Приложился. Эх, к ней бы еще оптический прицел… Наша огневая мощь сразу возрастет. Но тяжелая, зараза! – Ты, кстати, из корейцев? Фамилия специфическая.
– Из московских корейцев, – девушка поправила прядь над ухом, несмело улыбнулась. – Отец из корейского колхоза «Политотдел» Узбекской ССР. Там вырастили самую высокую в Союзе кукурузу – шесть метров – и Хрущев сказал: передовиков – взять на учебу в Тимирязевскую академию. В институте отец встретил маму. Ну и… Извини, я какую-то ерунду несу. Про кукурузу, Хрущева…
– Все нормально. Это от нервов. Так мама у тебя русская?
– Да. Я полукровка.
Я присмотрелся к Ким. От азиатов – только раскосые глаза. И черные, шелковистые волосы волной. Лоб высокий, кожа белая, чистая.