К исходу этого же дня он сосредоточился в районе Дар-уль-Аман…
Вечером того же дня в Москве полковник В. В. Колесник получил приказ от начальника ГРУ ГШ вылететь в гражданской форме одежды в Афганистан для выполнения специального правительственного задания. Вместе с ним должен был лететь еще один офицер, но по просьбе Колесника направили подполковника Олега Швеца. Быстро оформив все необходимые в таких случаях документы (заграничные паспорта им привезли прямо к самолету), они в 6.30 18 декабря отправились с аэродрома Чкаловский через Баку и Термез в Баграм. До Термеза летели с экспедитором, сопровождавшим военторговский груз, а до места назначения еще с двумя попутчиками, как впоследствии выяснилось, сотрудниками КГБ полковником Ю. И. Дроздовым и подполковником Э. Г. Козловым. В Термезе обнаружились неполадки в самолете, пришлось искать новый. Хорошо еще, что встречали сослуживцы из ТуркВО. Они организовали обед и помогли поменять самолет…
В Баграм прилетели только поздно ночью. Комитетчики уехали с какими-то людьми в гражданском, а Колесник с Швецом, переночевав в первом попавшемся капонире, утром 19 декабря направились в Кабул, где представились главному военному советнику генерал-полковнику С. К. Магометову и резиденту ГРУ в Кабуле, которые были предупреждены об их прибытии. В. В. Колесник, хорошо знавший майора Халбаева, взял его под защиту, сказав, что комбат толковый, хотя и немногословный. На него можно надеяться, в трудную минуту не подведет. Переговорив по телефону со своим начальством в Москве и переночевав в посольстве, они 20 декабря поехали в расположение батальона, который разместился примерно в километре от дворца Тадж-Бек в недостроенном здании с окнами без стекол. Вместо них натянули плащ-палатки, поставили печки-«буржуйки», кровати в два яруса. Афганцы выдали им шерстяные одеяла из верблюжьей шерсти. В тот год зима в Кабуле была суровая, ночью температура воздуха опускалась до 30 градусов мороза. Продукты питания покупали на базаре. В общем, кое-как устроились.
Система охраны дворца Тадж-Бек была организована тщательно и продуманно. Внутри дворца несла службу личная охрана X. Амина, состоявшая из его родственников и особо доверенных людей. Они и форму носили специальную, отличную от других афганских военнослужащих: на фуражках белые околыши, белые ремни и кобуры, белые манжеты на рукавах. Жили они в непосредственной близости от дворца в глинобитном строении, рядом с домом, где находился штаб бригады охраны (позже, в 1987–1989 гг., в нем будет размещаться оперативная группа МО СССР). Вторую линию составляли семь постов, на каждом из которых располагалось по четыре часовых, вооруженных пулеметом, гранатометом и автоматами. Смена их производилась через два часа. Внешнее кольцо охраны образовывали пункты дислокации батальонов бригады охраны (трех мотопехотных и танкового). Они располагались вокруг Тадж-Бека на небольшом удалении. На одной из господствующих высот были закопаны два танка Т-54, которые могли беспрепятственно прямой наводкой простреливать из пушек и пулеметов местность, прилегающую ко дворцу. Всего в бригаде охраны насчитывалось около 2,5 тыс. чел. Кроме того, неподалеку располагался зенитный полк, на вооружении которого находилось двенадцать 100-мм зенитных пушек и шестнадцать зенитных пулеметных установок (ЗПУ-2), а также строительный полк (около тысячи человек, вооруженных стрелковым оружием). В Кабуле были и другие армейские части — две дивизии и танковая бригада.
21 декабря полковника В. В. Колесника и майора Халбаева вызвали к главному военному советнику в Афганистане, от которого они получили приказ — усилить охрану дворца подразделениями «мусульманского» батальона. Им предписывалось занять оборону в промежутке между постами охраны и линией расположения афганских батальонов.
Сразу же приступили к выполнению боевой задачи. Быстро установили контакт с командиром бригады охраны майором Джандадом (он же порученец Амина), согласовали с ним расположение оборонительных позиций подразделений батальона и все вопросы взаимодействия. Для связи лично с ним Джандад предоставил небольшую японскую радиостанцию. Сам командир бригады владел русским языком (хотя и скрывал это), так как учился в Советском Союзе — в Рязани в воздушно-десантном училище, а затем окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе. По легенде, полковник Колесник действовал в роли «майора Колесова» — заместителя командира батальона по боевой подготовке, а подполковник Швец — «майора Швецова», офицера особого отдела. Один из их попутчиков (полковник Дроздов) стал «капитаном Лебедевым» — заместителем Халбаева по технической части. Вечером же 22 декабря пригласили командование бригады на товарищеский ужин.
После согласования всех вопросов с афганцами приступили к проведению практических мероприятий. Приняли решение, спланировали боевые действия, поставили задачи ротам. Отрекогносцировали маршруты выхода и позиции подразделений и т. д. В частности, на одном из маршрутов имелось естественное препятствие — арык. Совместно с солдатами бригады построили мостик через него — уложили бетонные фермы, а на них положили плиты. Этой работой занимались в течение двух суток».
20 декабря 1979 года за мной и Э. Г. Козловым в Баграм приехал офицер безопасности посольства, который перебросил нас в Кабул. Руководитель группы КГБ генерал-лейтенант Б. С. Иванов (он же Б.И. в книге А. А. Ляховского) встретил нас вопросом: «Зачем вы прилетели?» Объяснил ему, что об этом у него должна быть шифровка от В. А. Крючкова. Он ничего не ответил и предложил детально ознакомиться с обстановкой и местами расположения офицеров группы «Зенит». На это ушли 21 и 22 декабря, и после стало ясно, что проблем у нашего представителя более чем достаточно.
При посещении одной из групп «Зенита» я обратил внимание на вопрошающие взгляды офицеров-диверсантов, томившихся от безделья и ожидания. Мол, еще один генерал приехал, а толку… Чтобы приободрить их, бросил: «Ну, что, похулиганим, засиделись!» Лица оживились. Мои слова «каскадеры» припоминают мне иногда, признаваясь, что они избавили их от уныния и неопределенности. Примерно такую же картину можно было наблюдать и в других местах. Теперь офицеры были ориентированы на дополнительную непрерывную разведку своих объектов и общей ситуации в Кабуле.
Вот что вспоминает об этом уже знакомый нам Алексей П.:
«Ответственность за диверсию на линиях связи и обеспечение афганских патриотов оружием была возложена лично на меня как на командира отряда «Зенит». В состав диверсионной группы кроме меня входили 15 разведчиков-диверсантов и сотрудников КГБ.
Таким образом, нам предстояло провести целенаправленную разведку указанных объектов и прежде всего найти возможности проникнуть на них.
Я высказал просьбу руководству, чтобы с помощью советских специалистов каждый командир группы смог посетить свой объект с целью изучения внутренней планировки и системы охраны и обороны, однако это осуществить не удалось. Все, чего мы могли добиться, выразилось в кратковременном разовом посещении командирами групп службы безопасности, МВД, радио и телевидения и генерального штаба. Таким образом, нашим единственным способом изучения объектов оставалась визуальная разведка, чем и занимались командиры групп вплоть до начала событий.
Что касается положения дел с объектом диверсии моей группы, то здесь ситуация была несколько иной.
Прежде всего нам предстояло выявить в системе связи Кабула такое место, которое было бы наиболее уязвимым и легкодоступным в плане проникновения на него, не требовало бы много времени на закладку взрывного устройства и позволяло получить высокий эффект от диверсии.
Вместе с этим для нас было очень важным в ходе операции исключить потери в группе, а также неоправданную гибель местных жителей. Это можно было бы сделать предварительно по схемам или планам сооружений и линии связи города, но таковыми мы не располагали и не имели реальной возможности для детального их изучения или хотя бы ознакомления с ними.
Оставалась надежда на советских специалистов-связистов, работающих в Кабуле.
Через офицера безопасности С. Бахтурина был установлен такой специалист. Несмотря на замкнутость и нервозность этого советского специалиста, удалось выявить место расположения центрального линейного узла связи. От этого узла, по утверждению специалиста, проложены кабельные линии междугородной и городской связи, которые берут начало в специально оборудованном бункере, или, проще, колодце.