– Мама, ты меня извини, но хочу тебя спросить в последний раз.
Юлия Федоровна тяжело вздохнула.
– Сынок, ну, сколько мы с тобой об этом говорили – я же рассказывал тебе все, что я знаю о ней, с тех пор я ее не видела. Прости меня.
Семен, как маленький мальчик, хлопал глазами, все больше сжимаясь от боли в сердце.
– Мама, ты знаешь, как зовут врача, который удалил мой зуб?
Юлия молчала.
– Ее зовут Елена, – выговорил Семен, как будто он делал большое открытие.
Пауза. Мама молчит.
– Ее фамилия – Белозерова, – с напором продолжал Семен. Он впился глазами в маму, которая перестала двигаться, вся превратившись в слух.
– Сынок, ты знаешь, сколько в России людей с такими фамилией и именем?
– Ты ахнешь, если я скажу, кто ее отец.
– Кто? – спросила мать, боясь правды.
К горлу Семена подступил комок, и он сглотнул.
– Его зовут, – он сделал паузу – слова не выходили наружу.
– Кто? – повторила вопрос мама.
– Его зовут Семен, – выронил Семен.
Мама замерла, глаза округлились. Она онемела, медленно отвела взгляд в пространство, где была одна темнота. Она слышал голос сына издалека. Сверло – кто-то рядом рушит бетон…
– Мама, его зовут, – его голос дрожал. – его зовут Семен.
Воцарилось молчание. Мать несколько раз открыла и закрыла глаза, снимая с них пелену, она тихо, молча опустилась на диван.
Семен быстро встал на колени перед диваном и схватил маму за окостеневшие плечи.
– Мама, ты от меня что-то скрываешь?
У мамы уже родились слезы и покатились по морщинистым щекам.
– Дай воды! Сейчас я тебе все расскажу.
Семен поднялся за стаканом воды и успокоительным для мамы. Она была в полной прострации, она перевела дух и начала доставать слова, которые запихнула глубоко в душу, уверенная в том, что нужды в них не будет никогда. Но, видит бог, время распорядилось по-другому.
– Прости меня, сынок, – тихим и жалким голосом мать просила прощения, из глаз текли слезы. – Прости. Я хотела как лучше для вас обоих, но получилось…
– Мама, о чем ты говоришь?
– В тот день, когда тебя привезли из Афганистана и собирали по частям, Светлана мне позвонила из Киева и сказала, что видела плохие сны и интересовалась тобой…
– Мама, о чем ты говоришь? – голос Семена дрожал. Руки безжизненно повисли, мышцы в коленях ослабли.
– Я знала, что было много случаев, когда жены побросали своих мужей, увидев их искалеченные тела. Я тогда ей сказала, что… – она осеклась от глубокого волнения, ее голос задрожал, и она отвела свои плачущие глаза в сторону.
– Что ты ей сказала, мама? – Семен спешил услышать то, чего ждал всю жизнь.
Слезы душили ее, и она не могла говорить.
– Что ты ей сказала, мама?
Она набиралась смелости, чтобы сбросить с себя тяжелое бремя обмана, которое мучило ее столько лет, дней и ночей.
– Я сказала, что ты…
– Что? – сердце Семена вырывалось из груди. – Что?
– Что ты погиб, ты… – Она смотрела на Семена скорбным взглядом, прося прощения. – Что ты погиб! Прости меня.
«Погиб, погиб, погиб…» отзывалось в ушах Семена, он вздрогнул и пришел в отчаяние…
– Я тебе все прощаю, мама. – он прижал голову матери к своей груди. – Все. Все прощаю, не плачь.
В тот же день в четвертом часу дня Семен вернулся и присел на лавочку, откуда он мог следить за подъездом дома, где он нашел свою дочь, а может, нет, это просто его больное воображение. Ему надо было еще раз увидеть ее издалека и проследить, как она будет уходить с работы, это прольет свет на многое в ее жизни.
Рядом с ним молодая мама раскачивала ребенка с демонстративной гордостью: все-таки выполнила главное предназначение женщины – продолжила род. Четыре сдавленных колеса восьмеркой катались взад-вперед, дребезжа. Одна пара была сильно изношенной, что натолкнуло Семена на мысль, что молодая становилась мамой не первый раз. Может, и Елена обзавелась кучей детей – вот какое счастье может случиться.
Семен всем туловищем повернулся к девушке. Он хотел болтать, хотел кричать – его пьянило предчувствие большого события. Он спросил:
– Мальчик?
Девушка подняла взгляд.
– Или девочка?
Незнакомка вежливо улыбнулась.
– Девочка.
– Первый ребенок?
– Нет, третий, – с гордостью ответила она. Ее светлые глаза улыбались.
– Я так и подумал, – произнес Семен.
Девушка хмыкнула:
– Что, я так старо выгляжу?
– Нет. Вовсе нет, – Семен придвинулся и вытянул руку до изношенного колеса коляски и пошатал его, – вот по нему сужу.
– А… – черты ее лица расслабились. – Да, ей много лет.
Наступило молчание.
– Извините, пожалуйста, а вы не знаете зубного врача вон, – Семен выдвинул палец, указывая на подъезд дома, где он был сегодня утром, – из того подъезда.