На секунду Семен подумал, что у них были одинаковые звания, когда они окончили военное училище. «Время идет вперед, а жизнь некоторых остается на месте», – подумал он.
Они сели на пыльную влажную лавочку.
– Ну, рассказывай, старик, что стряслось, – на тебе лица нет.
Семен с минуту молчал, думая, как это сказать такое.
– Я нашел дочь, – он перевел на друга странный взгляд, как бы желая удостовериться у друга, что бывают в жизни такие чудеса.
– Какую дочь? – Андрей сдвинул брови. Он краем глаза заметил спускающегося по ступенькам адъютанта с таким видом, будто он сейчас объявит, что началась война.
– Товарищ генерал, – он подбежал так близко, что по выражению его лица генерал мог читать его мысли.
– Передай Дроздову, что я умер. Ты не видишь, что я занят? В таком случае ты должен знать, что у меня есть заместитель.
– Извините, товарищ генерал, а как вы узнали, что это Дроздов?
– Доживешь до моих лет – поймешь, кто может позвонить тебе и зачем.
Молодой лейтенант исчез так же быстро, как и появился.
Провожая его взглядом, Андрей сказал:
– Хорошим будет офицером, – затем, обращаясь к Семену: – Я не понял, о какой дочери ты говоришь?
– О моей! – Семен впился глазами в друга. – Ты что, не понимаешь?
Андрей молчал.
– Семен, что с тобой? У тебя нет дочери, – механическим голосом произнес он, повысив голос.
У Андрея вихрем пронеслись мысли в голове. «У него опять помутнение», – подумал он. Молча, он полез в карман и достал телефон.
– Алло, Сережа, – он разговаривал с лейтенантом, которого только что грубо отчитал, – напиши за меня заявление об отпуске. Молчание: лейтенант что-то отвечает. – Ничего, что раньше времени. Напиши: по семейным обстоятельствам, – ему нужно было время, чтобы похлопотать и устроить друга в больницу. Такое уже было один раз…
Он повернулся к Семену.
– Ну, рассказывай.
– Я нашел ее, Андрей. Как тебе еще объяснить?
– А где она?
– Я не знаю. Я пришел к тебе за помощью, чтобы найти ее.
Андрей пошарил по карманам и достал сигарету, затем молча прикурил, и перед носом заклубился сизый дым. Он кашлянул. Его глаза моргнули несколько раз. Перед Семеном у него был долг, ценою в жизнь. Его мысли понеслись в Афганистан, вороша в памяти самые яркие эпизоды жизни, воскрешая черты, стираемые временем. В такие моменты он становился сам не свой: взрывной, непредсказуемый. Со временем он научился управлять этими чувствами, но внешне это невозможно было скрыть, потому что его лицо надувалось, краснея. «Афганский синдром» – так назвал врач эту болезнь, когда начинаешь чувствовать себя на краешке земли, готовым прыгнуть в бездну, лишь бы не видеть и не чувствовать боль, страдание. Все в куче: и канонада, и стоны, и кровь и смерть.
«Я нашел дочь», – звучало в голове как диагноз. «Нашел дочь».
Андрей почесал лоб, уверенный в том, что у друга начался рецидив болезни.
– Ты почему так смотришь на меня? Ты мне не веришь? – спросил Семен с округлившимися глазами. – Мне больше некому сказать об этом, Андрей. Никто не поймет.
«Я тоже не понимаю», – хотел сказать Андрей, но воздержался.
– Объясни!
– Мать призналась, – начал Семен подробно рассказывать, – что когда меня привезли в Москву, Света связывалась с ней по телефону, и мать из понятных побуждений сказала ей, что я погиб. – Его потухшие от горя и нечеловеческих испытаний глаза были неподвижны. Он никогда ни перед кем не оправдывался, ничего не боялся, не пасовал перед трудностями. Но сегодня он просит о помощи. – Потом она позвонила ей через день и сказала, что беременна. Не знаю, с чего начать, – он опустил голову, от глубокого волнения большим пальцем тер указательный. – Я узнал, почему моя жена Света бросила меня. Я ошибся. Дело в том, что моя мать сказала ей, когда меня привезли в Москву, что я погиб. Увидев мое состояние, она за меня решила, как поступить. Я ее не осуждаю. Я не знаю, как правильно поступить, искать ее или нет. Еще… Ты не поверишь, Андрей, Андрей слушал, затаив дыхание.
– Я вчера удалил зуб у врача, которая носит мою фамилию и отчество. Это о чем-то говорит?
– Бывают совпадения, Семен.
– Ты мне не веришь?
– Верю, – сказал Андрей твердым голосом. Он, глядя на маленький шрам поперек лба Семена, морщины, разделенные посередине вертикальной полоской, его карие глаза и мужественные черты лица, думал о событиях большой давности, что взволновали его один раз и оставили след в душе на всю жизнь. Он стал перебирать в памяти события, которым он был свидетелем.
Афганистан: за есть офицера