А после нашего завтрака… Столь скоротечного и потому не очень-то и весёлого… Выяснилось, что все три кандагарские группы уже куда-то отправились. Возможно на наш аэродром, где с самого раннего утра вовсю гудели мощные вертолётные движки… Скорей всего так оно и было… Поскольку до начала боевой операции «Юг-88» оставалось уже менее суток. А ведь разведка всегда выдвигается самой первой.
А во внутреннем дворике нашей роты теперь располагалось совсем другое воинство. Там стояли строем славные мотострелки. Они не сидели в курилке, не прислонялись к стенкам, не опирались на наши длинные деревянные столы для чистки оружия. Терпеливая пехота просто стояла… Причём, совершенно безмолвно и практически неподвижно…
— Ты глянь-ка! — солдат Шпетный в неподдельном восторге показал на одного мотострелка. — Да у них маузеры! В деревянной кобуре! Это атас!
— Ребята, а где же ваши трёхлинейки? — с весёлой ухмылкой полюбопытствовал механик-водитель Лукачина.
Пехота продолжала стоять… Всё так же молча и без лишних телодвижений… Так что на вопрос Луки никто из них и не подумал отзываться.
— Батюшки! — догадавшись кое о чём, воскликнул Малый. — Да они же спят! Стоя! Как лошадки в нашем колгоспе![4]
Однако разведчик Малый оказался не прав. Да, действительно… У многих мотострелков были закрытые глазки и очень даже сонные лица. Но это обстоятельство явилось прямым следствием того, что это пехотное подразделение прилетело в нашу Лашкарёвку ранним утром. Стало быть, бедолаги-мотострелки ещё с вечера ожидали погрузки на военно-транспортные борта… Да ещё и летели к нам полночи…
Постигло разочарование и солдата Шпетного. То вооружение, которое он поначалу принял за старинные пистолеты системы Маузера, да ещё и в деревянной кобуре… На самом-то деле это были обычные пистолеты Стечкина… Но именно в деревянной кобуре. Которая могла пристёгиваться к этому многозарядному пистолету в качестве надёжного приклада. Однако такие чудо-пистолеты находились на вооружении не рядовых бойцов, а только лишь у командного состава. Однако господ офицеров сейчас нигде не было видно и поэтому их тяжёлые пистолеты находились на солдатских телах.
— Я балдею с нашей пехоты! — возмущался разведчик Малый.
Мы уже выстраивались перед нашей казармой, чтобы своевременно потопать на развод. Но подразделение капитана Перемитина находилось пока что не в полном составе и поэтому можно было потравить всякие байки…
Однако Микола продолжал жаловаться на свою судьбу-кручину:
— Вот к моей шайтан-трубе должен по штату прилагаться пистолет Стечкина! А мне вместо него выдали целый автомат Калашникова. Да ещё и с кучей магазинов. И с хреновой тучей патронов. И я должен теперь всё это таскать на своём горбу! И как всё это называется?!
— Разведчик-гранатомётчик Малый! — подсказал сержант Сорокин.
— Серёга! — обиженно заявил Коля. — Ну, зачем ты так? Мне уже по ночам снится, как я сдаю на склад РАВ свой РПГ-7. Или вручаю его молодому товарищу! Ну, сколько можно? Как ишак какой-то!.. Таскаю на себе всякую всячину! РПГ-7. с тремя выстрелами и одним прицелом. Автомат Калашникова и четыреста пятьдесят патронов к нему. Четыре гранаты, ракетницы, дымы и огни… И что я сейчас вижу?! Какая-то задрипанная пехота ходит с пистолетами Стечкина! Тогда как у меня такого нет и никогда не было. Скажи, Серёг!.. Где же справедливость?!
Пулемётчик Билык попытался было успокоить разобидевшегося гранатомётчика…
— Микола! Зато у них автоматы АК-74. с деревянными прикладами.
— Да на фига они мне сдались? — возмущался Малый. — Нехай они за собой хоть пушку на верёвочке тягают. Дайте мне мой пистолет Стечкина! И мне больше ничого не треба.
Он бы ещё долго жаловался на свою горькую участь и автоматчика, и гранатомётчика с шайтан-трубой… Однако прозвучала долгожданная команда и первая рота стала выдвигаться к месту своего построения. Ведь как раз для всех нас и было заготовлено пустое пространство…
В общем… Всё шло как обычно…
После развода стало известно то, что кому-то из батальонного командования страшно захотелось построить себе отдельное жилище глинобитно-саманного типа. И как назло добросовестные рабочие руки должна была выделить именно первая рота. Дальше было ещё хуже… Капитан Перемитин подошёл именно к нашей третьей группе… А тучи продолжали сгущаться… Старший лейтенант Веселков повернулся в сторону именно сержанта Сорокина… И ведь надо же было случиться такому наинелепейшему совпадению всех трагических деталей!?.. Что именно за нашим командиром отделения Кар-Карычем стояли двое «добровольцев»: сначала я, а уже за мной разведчик Шпетный.