— Акмаль, выручай! — попросил я земляка. — Уголь нужен. Хотя бы ведро. А у нас печки топить нечем. Вот меня и отправили.
Пехотный сержант и он же часовой помолчал сначала…
— А ведро у тебя есть?
Это было хорошим знаком и я даже обрадовался…
— Конечно есть! — заявил я и даже громыхнул ведром.
Моя подготовленность сыграла нам обоим на руку… Следуя подсказкам земляка, я поднырнул сначала под внешнее колючепроволочное заграждение, а затем и под внутреннее. На нейтральной полосе мы успели обменяться крепким рукопожатием, после чего я сразу же продолжил свой путь…
— Иди вперёд метров десять! — корректировал меня часовой. — Увидишь кучу… Это уголь. Набирай сколько нужно.
Я благополучно добрался до угольной кучи и стал наполнять своё ведро, когда произошла одна досаднейшая неприятность…
— Алик! — услышал я свистящий шёпот часового. Ложись и не шевелись! Проверка идёт!
Я мигом прижался к земле… А может быть и к углю… чтобы не запачкать своё обмундирование, я принял горизонтальное положение в упоре лёжа… То есть опираясь только на сжатые кулаки и не касаясь телом земли… Или угля… Что, в общем-то, было одним и тем же…
Я ждал… Минут пять или все десять… Если не больше… Часовой Дехканов и прибывшая на его пост проверка находились с той же стороны, что и наш Лашкарёвский гарнизон. И я отчётливо различал несколько тёмных фигур, которые перемещаясь из стороны в сторону загораживали собой далёкий свет электрических ламп освещения… Я продолжал ждать… Находясь в положении упора лёжа и внимательно наблюдая за всем происходящим…
На моё солдатское счастье, проверка происходила лишь у входа на территорию поста. Если бы начальник пехотного караула или же другой проверяющий вздумали пройтись по складу… То они вполне возможно обнаружили бы и меня, прижавшегося к земле… Или к углю… И моё ведро, лишь наполовину заполненное чёрным или же бурым топливом… Ведь у них имелся электрический фонарик…
Но вскоре проверка удалилась на другой пост… И для меня прозвучал новый сигнал… После получения которого я продолжил работать руками, засыпая уголёк в своё ведро как пригоршнями, так и целыми кусками…
Когда ведро наполнилось до самых своих краёв и даже с горкой… Я медленно пошёл к выходу… Преодолев внутреннее проволочное заграждение, я остановился на нейтралке… Мы поболтали несколько минут о том и о сём… Затем я поблагодарил земляка и направился дальше…
Сейчас для меня главной задачей являлась как моя личная безопасность, так и сохранность ведра с углём… Ведь именно ради этого топлива мне пришлось столько промучаться… И мне очень не хотелось споткнуться о какое-нибудь препятствие, чтобы не рассыпать мой драгоценный улов… А ещё мне не хотелось именно сейчас попасться на глаза какому-нибудь бдительному офицеру или прапорщику… Которые непременно захотят выяснить то, откуда я сейчас иду и где это мне удалось раздобыть целое ведро угля… Все эти разбирательства закончились бы тем, что меня отвели бы к дежурному по нашему батальону спецназа, который обязательно пригласит к себе командира первой роты…А стоять с грязными руками перед капитаном Перемитиным… Этого я тоже не хотел…
«Да и уголь отберут! — думал я на ходу. — Отберут вместе с ведром… Что я потом буду делать? Не-ет… Не хочу… Никуда не хочу!.. Только в свою первую роту! Только туда…»
Но мне повезло и с этим… Хоть и в темноте и «задами да огородами»… Я всё-таки добрался до нашей казармы… И вручил это ведро угля своим товарищам. После этого счастливого момента я пошёл в умывальник, чтобы отмыть свои перепачканные руки и привести в порядок сапоги да форму…
Когда я возвратился в казарму, в обеих печках-буржуйках весело гудело жаркое пламя… А раскалённые чугунные бока приятно радовали глаз… Да и тепла было гораздо больше…
Так военная гроза и алиевская угроза прошли-проплыли стороной… И мы всё-таки окончательно сдали свой наряд по первой роте…
И Слава Богу!.. А ещё спасибо всем, кто мне помог… И часовому у продсклада, и сержанту Акмалю… И даже проверяющим пехотный караул… За то, что меня «не почикали»…
С этими приятными мыслями я и заснул… До самого утра.
Глава 9 Мы делили радости и горе
…
При построении на завтрак выяснилось, что на углу плаца стоит сам комбат Еремеев, очевидно решивший лично понаблюдать за тем, как родные ему роты выдвигаются в солдатскую столовую. Временный наш старшина подразделения сразу же смекнул в чём дело и тут же принял необходимые меры.