— Леш, дай ты ему пинка!
— Зажрался, котяра, мы «шрапнелью» питаемся, а он от мяса нос воротит… И чем его там в особом отделе кормят?..
— Нюх потерял, мышей не ловит…
Засмеявшись, Степанов догнал Мальчика и, слегка пнув сапогом, придал ему должное ускорение.
— Вот так, отстегнул с барского плеча, — потешались обедавшие, — да ты знаешь, почему он отказался? Мясо-то не простое — кенгурятина. Жуешь, жуешь, а оно словно резиновое. Смотри, какое красное… Вареное таким не бывает…
Никто не узнал, пошел ли урок на пользу Мальчику или нет. Больше Степанов его не угощал. Не обращал на обидчика внимания и кот. А может, просто не хотел терять собственного достоинства. Изредка даже приходил мышковать в палатку.
Короче: Мальчик был для Баграма интересом номер один. Большое удовольствие ему доставляла очередная возможность сбить спесь с гордеца. Внезапно застать где-нибудь кота и тут же обратить его в бегство. В таких ситуациях от солидности и невозмутимости четвероногого зазнайки не оставалось и следа. Что есть сил улепетывал он от своего преследователя за спасительную колючую проволоку в палатку «особистов».
Второй интерес возник у Баграма позже, с появлением в палатке Кнопки.
Эта крошечная беленькая собачонка, чем-то смахивавшая на ягненка, «прописалась» в «молодежной» палатке в последних числах апреля. Степанов даже не помнил, кто из ребят ее принес. Но всем понравился щенок. Тут же распределили в шутку родственные обязанности — старший лейтенант Сашка Нечипорук из бронетанковой службы стал воспитаннице мамой, лейтенант Хромов, командир взвода НАД — начальника артиллерии дивизии, — папой, Степанова и Терентьева назначили дядей и тетей. Даже песенку сочинили об этом.
Начали решать, какую выбрать кличку.
— Назовем Кнопкой, — предложил Нечипорук.
— Нет, Белочкой, — стал возражать Терентьев.
— Ни вашим, ни нашим, назовем ее Кнопкой или Девочкой, но по-афгански, — попытался поставить в споре точку Алексей.
Пошли к переводчику.
— «Кнопка» по-афгански будет «тукма», а «девочка» — «дохтар», — проконсультировал тот.
— А!.. Зовите, как хотите, — махнул рукой Нечипорук. — Для меня она Кнопка.
Так и прижилась эта кличка за воспитанницей.
Через несколько дней Степанов ушел в рейд. Вернувшись, узнал, что Кнопка очень сильно заболела и ее долго выхаживали. Кормили таблетками, сгущенкой. Неячипорук брал ее на ночь в свою кровать, чтобы не замерзла. А тут еще прибилась эта черная. Откуда она появилась — кто ее знает. Но подлая!.. Сказать «воровка» — не то слово. Постоянно обижает Кнопку.
Баграм теперь перестал быть любимцем в «молодежной» палатке: как-никак, есть своя воспитанница. Но он оказался умным псом, зря, что избалованным. Хотя все ему и это прощали. Любил пошутить над собакой инструктор политотдела по комсомолу прапорщик Ласкин. Привяжет пакет с печеньем на шею Баграму, тот и носится между палатками со своими харчишками, пытаясь лапой достать лакомство. Побегает-побегает, и опять к Ласкину. Иван, конечно, сжалится. Пес съест печенье и растянется на щелястом полу палатки. Вот тут и начинается для Кнопки раздолье. То взбирается к нему на спину, то треплет за уши, то ухватит за щеку — ему хоть бы что. Никогда не обидит. Умница.
Полюбили Кнопку и в особом отделе. Где-то в пять утра она обычно приходила в палатку к начальнику и начинала тянуть с него одеяло — в гостях сгущенка, наверное, была всегда вкуснее…
Баграм однажды даже познакомился с заезжей знаменитостью — Иосифом Кобзоном. Кажется, в апреле восьмидесятого он впервые прилетел в Афганистан. Конечно же, выступил и у десантников. После концерта Кобзон был приглашен на обед в командирскую палатку. В самый разгар беседы появился Баграм. Он имел привычку приходить без приглашения, за что его и пожурил генерал. Однако Кобзону Баграм, как потом рассказывали, понравился.
— Хороший пес, — погладил он непрошенного гостя.
Так Баграм приобщился к искусству. Но он, конечно же, не Мальчик. Нос задирать не стал. По-прежне6му совершал свои ежедневные обходы лагеря, ночевал же непременно дома.
Рембат стоял метрах в трехстах от штаба дивизии. Однажды Степанов, возвращаясь ночью от «технарей», неожиданно услышал за спиной шорох. Схватившись за кобуру, отпрянул в сторону. Резко обернулся — сзади стоял Баграм. Тот выполнял долг вежливости: провожал гостя. Вместе дошли до штаба. У крайней палатки пес остановился.
— Пойдем, Баграм, угощу сгущенкой, — манил Алексей, — иди за мной. Слышал? — Сгущенка!