И вот, когда мы уже совсем не знали, что делать дальше, Бог вдохновил нас и дал нам новые силы.
Мы в очередной раз вселились в знакомую гостиницу «Джон», и я был расстроен. Одним воскресным утром я спустился вниз, вышел из гостиницы и прошел несколько кварталов до парка Халид. Кажущаяся безнадежность ситуации приводила меня в отчаянье. Ко всему прочему, в то утро у нас с Джули произошло редкое, но серьезное недоразумение. Я сказал «редкое», потому что за все семнадцать лет нашей совместной жизни серьезных разногласий у нас практически не было.
Парк Халид — приятное место для отдыха с ухоженными клумбами и аккуратно подстриженной травкой. Я присел на бетонную скамью напротив маленькой мечети. Птички распевали свои песенки с высоты гигантских деревьев, разбросанных по парку, но их веселое чириканье казалось издевательством над моим скорбным настроением.
В отчаянии я решил, что единственно справедливым поступком в такой ситуации будет подать Господу заявление об отставке.
«Господи, — начал я, — у меня просто нет нужных способностей. Ты совершил большую ошибку, призвав меня к Себе на служение. Господи, я просто хотел жить среди пуштунов, к которым Ты меня призвал и к которым Ты дал мне такую удивительную любовь, но у меня ничего не получается. Я не могу получить постоянную визу, но даже если бы я ее и получил, все равно в этом нет никакого смысла, потому что я не могу свободно говорить на пушту — даже после сотен и сотен часов постоянных упражнений. Господи, Тебе от меня просто нет никакого толку в Азии. Мои способности — ниже средних, и я, конечно, недостоин всех тех людей, которые прикладывают столько сил для того, чтобы мы сейчас могли находиться здесь».
Стараясь быть честным с самим собой, как бы мучительно это ни было, я продолжал: «Господи, я не хочу Тебя позорить. Кроме всего этого, Господи, я очень обидел моего самого любимого человека — Джули. Прости меня, Господи, у меня просто нет нужных способностей. И поэтому я подаю в отставку».
Я думал, Господь согласится со всем, и я услышу: «Ну что ж, Давид, ты прав». Вместо этого я услышал совершенно иные слова — тихие, но абсолютно четкие и очень трогательные слова: «Давид, Я — Тот, Кто избирает и призывает. Я не совершаю ошибок. Я не принимаю твоей отставки. Ты был верен Мне и с готовностью ответил на Мое призвание. Я хочу, чтобы ты знал, что Я глубоко дорожу тобой и высоко ценю все, что ты делаешь».
То, что Бог говорил со мной, было не так удивительно, как те слова, которые Он мне сказал. Я был абсолютно уверен, что Он во всем со мной согласится. Но вместо этого Он меня похвалил! Такая похвала была совершенно неожиданной.
Наше тихое общение продолжалось: «Не беспокойся, Давид, Я обращу все обстоятельства к лучшему, и в этом прославится имя Мое. Даже если то, что происходит сейчас, кажется тебе совершенно непонятным, позже ты все поймешь. Ты именно там, где Я хочу тебя видеть».
Все замерло. Я не слышал ни щебетания птиц, ни шума проходящего мимо транспорта. Для меня не существовало ничего, кроме присутствия Божьего. Я сидел в глубоком почтении, изумленный Его любовью, милостью, и тем, что Бог принимает меня таким, какой я есть.
Мое сердце захлестнула радость. Христос не принял моей отставки! Я был Ему нужен! Я посидел еще несколько минут, наслаждаясь переполнявшими меня чувствами и стараясь впитать в себя значение Его слов.
«Любящие родители не только наказывают, по и хвалят своих детей, они не ждут до тех пор, пока дети станут идеальными, чтобы похвалить их», — думал я. Это было так невероятно, что Бог сказал что-то доброе обо мне.
Я поднялся со скамьи, торопясь скорее рассказать Джули обо всем, что со мной произошло.
Войдя в комнату, я взял ее руку в свою, посмотрел ей в глаза и просто сказал:
— Прости меня, Джули.
С улыбкой прощения она ответила:
— Конечно, Давид.
— Дорогая, — продолжил я, — я пытался подать Господу заявление об отставке, но Он его не принял.
— Понимаю, — кивнула она. — Мне хотелось сделать то же самое.
Радостно я добавил:
— Но у нас все получится!
— Я знаю, Давид, — сказала она мягко. — Я знаю.
Я в подробностях описал Джули все, что произошло. Я рассказал, как похвала Господа вдохновила меня. Теперь я знал — Ему было угодно то, что мы делали, и мы могли довериться Его руководству.
Затем мы оба склонили головы в молитве.
— Я благодарю Тебя, Господи, за то, что моя жена меня понимает, — начал я. — Прости меня за то, что я ее обидел. Я больше не хочу ее обижать. Спасибо Тебе за Твои слова и за то, что я дорог для Тебя и для Твоего Царства. Аминь.