собравшись силами, без всяких лишних слов,
Союз решил вмешаться, что бы помощь
была от них, а не от США.
В чём сила стран и в чём витает немощь?
Куда стремится чуждая душа?
У всех свои в раздоре интересы.
Идя по краю, ставят на весы
свою судьбу. Но чуждые процессы,
кидают в пропасть с крайне полосы.
И гибнут там плебеи и герои,
ломая веру, позы, душу, стать.
Лишь, тот герой по праву, кто достоин,
свою судьбу в войне предугадать.
У горцев же другие отношения,
им наплевать, какие там миры.
Они живут, без всякого сомнения,
в борьбе за жизнь совсем не до игры.
Их с детских лет питали силой воли,
пускай дехканин, водонос, пастух.
Любой сарай², защитник веры, воин.
И в воздухе витает вольный дух.
При частой смене власти и режимов,
народ не верит больше никому.
Где многое неведомо, незримо,
гарантия, что горцы не поймут.
Но выбор сделан, Тадж-Бек³ захвачен,
войска вошли, назад дороги нет.
Лишь где-то там, вдруг вспомнив, мать заплачет,
сквозь тернии, уходящих в небыль лет.
Не воевать, а охранять объекты,
чтоб не было раздора и вражды.
Но появились лжеапологеты¹¹,
и принесли те нужные плоды.
И покатились денежные реки,
инструкторы, оружие, бойцы,
учитывать ошибки и прорехи,
и как всегда, безумцы и глупцы.
Создав отряд из сильных моджахедов,
американцы начали войну,
твердя о том, что вера, честь задета,
что захватили «шоурави» страну.
Мир одержим свободою и славой,
а моджахед религией войны.
Навязанные стычки, бой кровавый,
стал бременем тяжёлым для страны.
Пошли потоки грузов по дорогам,
везя продукты, вещи, материал.
И вечный бой и вечная тревога,
Афганистан, как старый аксакал.
Взрывали грузы, злобствующие банды
и грабили свободно кишлаки.
Кто вам сказал, что бедный станет главным,
с мотыгой властвовать на поле не с руки.
Съедает веру въедливое лихо.
Кто хочет испытать свою судьбу.
В любом почине мелком и великом,
К богатствам путь – для бедного табу.
¹поступавшие в Москву по различным канналам (прежде всего – по каналам КГБ) сведения о
стремлении афганского руково-дителя переорентироваться на США были удачной дезинформацией
спецслужб. (Причина ввода советских войск в Афганистан в 1979 году, О.А. Гоков) ²мужчина (Русско-афганский словарь. Лебедев К. А. Москва 1961г. ) ³Дворец Тадж-Бек, резиденция Х. Амина
¹¹(от греч. аpologetes – сторонник, защитник). Тот, кто выступает с апологией какой-либо идеи, учения; защитник, приверженец кого-либо, чего-либо
Мулла Ахмад
Мулла Ахмад, сынок Киямуддина,
бежал сайгаком в дальний Пакистан.
По горным склонам, сквозь пески и льдины.
Рассерженный, сквозящийся туман
хлестал его и он молился богу.
Весь мир перевернулся на глазах.
Он проклинал судьбу, людей, дорогу,
его схватил отчаяние и страх.
Забрали всё: ни дома, ни джериба¹,
бунтовщики, проклятые рабы.
Как хорошо, что убежал изгибом,
и прятался у сломанной арбы.
Он убегает, но вернётся вскоре.
И отомстит за землю, за отца.
За дом разграбленный, ответит людям горем,
за веру, за пророка и творца.
Ахмад вступил в ряды муджахиддинов
и через центр встал в ряды борцов.
Он понимал: борьба необходима.
За дело правое кормил врагов свинцом.
Но, прав лишь тот, в ком есть и власть, и сила,
а истина всегда была в тюрьме.
Была мечта, что ввысь превозносила,
всех, оставляя в праведном дерьме.
Сначала вера, высшие идеи,
копание, конечно злость и месть.
Потом желание и разные затеи,
и потерялись звание и честь.
В крови исчезло праведное дело,
корысть проклятая скрывает яркий свет.
С народом начал биться оголтело,
вдруг осознав: «Назад дороги нет!»
И вскоре стал одним из командиров
и начался кровавый интерес.
Одетый в иностранные мундиры,
стал проповедовать, рассказывать хадис².
Он резал всех, взирая хладнокровно,
как с них слетает падшая душа.
Ценил в врагах одно, когда безмолвно
они лежали, перестав дышать.
Не всё ль равно количество убитых,
ему платили, это результат.
Давно идеи лучшие забыты.
Он твёрдо знал, что нет пути назад.
Есть в каждом слове смысл и выражение,
и в каждой жизни сильная черта.
Но все хотят любви и поклонения,
хотя не понимают ни черта.
Трубили славу лидеры движения.
С идеей светлой грабили других.
Страну за деньги продавали без стеснения.
Такой вот сложный скрученный триптих³.
Ни кто не борется за веру и идею,
у каждого есть мера и вина.
Покорности не хочется злодею,