Бортинженер «929-го» капитан Григорий Кулешов вместе с другими членами экипажа волочил по стоянке эскадрильи Ан-72-х огромную 4-метровую стремянку оранжевого цвета. Не теряя времени, парни подвели ее к левому двигателю своего самолета и полезли наверх поднимать капоты. Со стороны технических домиков подтянулась приличная группа наземных специалистов. Вскоре неисправный самолет напоминал разворошенный муравейник.
Т.к. в ВВС очень доброжелательные и теплые взаимоотношения, то любое общение между ребятами зачастую воспринимается, как гарантированная возможность позубоскалить и поупражняться в незатейливом остроумии. А почему бы и нет?!
Все обошлось хорошо, парни благополучно приземлились, все живы и здоровы, почему бы беззлобно не потравить ближнего, чтобы незаметно расслабить его напряженные нервы?! Отвлечь от пережитого стресса, мягко переключая внимание на другой раздражитель и тем самым спасти ребят от гарантированной депрессии?!
— Что, Гриша, опять поломал машину?! Ничего тебе доверить нельзя! Это же самолет как-никак, а не бульдозер, прости господи! Он же ласки требует, как женщина… Это же «Аннушка»! Анюта! Аня! Анечка! Антонина, Антоша, Антошечка, Атношка, пойдем копать картошку, Антон, Антонов на крайний случай! С ним надо мягко и вежливо, с любовью и лаской, с цветами и смазкой, а не пинком и кувалдой! А ты все «Чебурашка», «Лягушатник», "Пучеглазое чудовище", да «Аэродинамическое у*бище», вот он и обиделся! Кстати Гриня, ты когда в последний раз давление в шинах проверял и фары протирал?!
— Да, пошли вы…
— Фигово, когда руки из задницы растут, правда?!
— Кто-нибудь?! Держите меня крепко, а то я за себя не отвечаю! А ну, летите, …соколики в небо! …пока вас не послали в жопу! Миша, ну-ка дай мне гаечный ключ потяжелее! Ага, вот этот, разводной! Сейчас в «городки» на выбивание мерзопротивных фигур поиграем…
— Ну вот, Гриша, опять?! Говорили же тебе?! Не бери всякую гадость в рот, дурного в голову и тяжелого в руку… Фу, какой ты невежливый! ПрАтивный, одним словом!
— Парни! УУуууу!!! Отстаньте, за ради Бога?! Вам сказать и вы поймете?! Или вас послать и вы пойдете?!
Обменявшись еще парой подобных реплик и соответствующего содержания дружескими шутками, расходимся по своим бортам. Нам еще предстоит монотонно мотать круги в течение полутора-двух часов, а ребятам с «929-го» задирать капоты неожиданно отказавшего двигателя и, взгромоздившись на высоченные стремянки, «вычислять» неисправность. Удачи вам, парни.
Наша «Аннушка» уже почти заправлена, мощные насосы ТЗ подают крайнюю тонну топлива. Молоденький штурман, приданный в экипаж на дневные полеты, встал «отлить отстой» у стойки шасси самолета и сразу же получил символический подзатыльник от старого бортинженера.
— Ссать можно только за хвостом самолета, птенчик! Приметы никто не отменял, твою дивизию… Сколько уже говорено?! Пора бы и запомнить, как считаешь?! Весь полет зассышь, неуч! И чему только в училище учат?! Эх, молодежь…
В ВВС ребята очень суеверны и скрупулезно соблюдают всевозможные приметы, условности и различные поверья. Кроме шуток.
Штурман — лейтенант в новеньком ЛТО (летно-техническое обмундирование), не застегнув ширинку и удерживая двумя руками свое мужское достоинство, побежал за хвост самолета.
Бортмеханик прапорщик Данила, отстыковывая рукав ТЗ от заправочной горловины, снисходительно улыбнулся.
— Ничего, привыкнет! Парнишка толковый, старательный. Все мы такими были — ушастыми и суетливыми…
Отлетали плановые полеты без происшествий, приземлились, зарулили на стоянку. Заглушили двигатели, заправили самолет оперативным запасом топлива, провели послеполетную подготовку. Штурман и командир экипажа уехали в штаб полка на дежурном автобусе.
Штурман поехал сдавать карты, а командир — на подведение итогов учебно-тренировочных полетов. Остальные члены нашего экипажа остались чехлить самолет и заодно решили зайти к соседям на «929-й», поспрошать «чего, да как?!» Тем более что капоты на левом двигателе Ан-72 были уже закрыты, стремянка откачена. Значит, разобрались и отремонтировали. А с чем разобрались?! И чего отремонтировали?!
По гостеприимно опущенной рампе поднимаемся на борт «929-го». В самом деле, интересно же из-за чего двигатели в полете капризничать начинают и в отказ вываливаются. Все под Богом ходим, а опыт никогда лишним не бывает, не так ли?! Сегодня ребята с «929-го», а завтра можем и мы…
В уютном салоне Ан-72 сидит многочисленная толпа в ЛТО (члены экипажа и специалисты из наземного состава: инженеры и техники). Все ребята с одухотворенными умными лицами сгруппировались возле коробки зажигания двигателя, которая лежит на столе в первом салоне.
Коробка зажигания — это навесное оборудование двигателя в виде металлического блока серого цвета со сторонами 30х30 сантиметров и толщиной сантиметров восемь. По периметру лицевой панели завернуто в пределах 40-ка винтов с широкими шляпками и мелкой резьбой. В середине чернеет отчетливая надпись «Не вскрывать!» и треугольник с восклицательным знаком посередине.
Ну, если «Не вскрывать?!», то для любого среднестатистического русского человека, данный строгий запрет — это однозначное руководство к незамедлительному действию. Причем, к самому активному. Мощная отвертка с удобной ручкой уже была наготове и лежала на столе рядом с коробкой.
От процедуры мгновенного и безжалостного вскрытия останавливало только то, что все агрегаты и блоки, применяемые на самолете, имеют индивидуальные номера и почти всегда отсылаются на восстановительный ремонт в адрес завода-изготовителя. Почти все, но не все.
Чуть поодаль от толпы, находящейся «на низком старте» и готовой «вот-вот» наброситься на злосчастный блок, в одном из кресел салона сидел инженер эскадрильи по СД (самолет-двигатель) капитан Серега Пронин с толстенным ТУ в руках и медленно его перелистывал.
Как только Сергей прочитал сакраментальную фразу, что данная коробка зажигания на завод-изготовитель не сдается, по причине ее полной неремонтопригодности, народ сразу взялся за отвертки и многообещающе злорадно ухмыльнулся.
Капитан Пронин попытался задать вопрос, помнит ли кто-нибудь из присутствующих в салоне «929-го», что именно мог бы обозначать «треугольник с восклицательным знаком посередине», но его уже никто не слушал. Работа по «вскрытию» закипела! Первый винт открутил бортинженер Григорий Кулешов, собственноручно! Хозяин! Имеет право!
Как известно: «Любопытство — двигатель прогресса!» и поэтому всем ребятам очень хотелось выяснить истинную причину внезапной остановки двигателя Ан-72. Тем более, каждый из нас был воспитан на детском киножурнале «Хочу все знать!», главным девизом которого являлась фраза: «Мы не привыкли отступать!»
Серега Пронин, кстати, большой умничка и дотошный специалист, продолжал листать толстенный журнал ТУ, пытаясь найти конструктивное описание внутреннего устройства данного агрегата, чтобы теоретически — без вскрытия утолить голод любопытства: «чего же там все-таки сломалось»?!
Пока, общепризнанный «теоретик» углубился в изучение технической документации, человек десять (экипаж «929-го» и наземный персонал, участвовавший в устранении неисправности), склонился над проклятой коробкой, ожидая своей очереди активно поковыряться в ее внутренностях.
Бортинженер Гриша, вооружившись мощной отверткой, поминутно чертыхаясь и многоэтажно проклиная «тупых конструкторов», которые навертели кучу «ненужных шурупов», упрямо откручивал бесконечные винты с широкими шляпками и мелкой резьбой (электроотверток на бетонке никогда не было, поймите правильно).
Григорий старательно открутил один ряд винтов, а Серега тем временем, найдя нужную страницу ТУ, во всеуслышание зачитал.
— Описание конструкции коробки зажигания смотрите в формуляре агрегата. Тьфу, блин! Где формуляры?!
— В техническом домике естественно! Да хрен с ними, откроем коробку и все увидим!
Но, Серега — дотошный малый. Он встал из удобного кресла и не поленился прогуляться в технический домик. Идти достаточно далеко, но дело принципа! А принцип — это …принцип, етить его…