— Есть. Сколько километров Логар от Кабула?
— Сотни полторы на юго-восток, но точно не знаю, из наших еще никто там не был.
— А что делать с убитыми?
— Ничего не делать. Там без тебя их отправят в Союз хоронить. Твоя задача одна — довести наш УРАЛ до батареи.
— Все понял, товарищ капитан!
Петухов крепко пожал Потураеву руку и, глядя в глаза, сказал:
— Возвращайтесь.
Прапорщик Веденеев выдал Потураеву и Ахметову сухие пайки, патроны и отдал Потураеву свои две запасные обоймы к пистолету. Через полчаса их колонна выползла на дорогу, ведущую в Кабул, и вскоре последняя машина скрылась за ближайшим поворотом. Старший лейтенант Потураев и рядовой Ахметов остались в незнакомом мотострелковом полку одни. Они молча стояли с автоматами за плечами и смотрели на свою уходящую колонну. Под их ногами лежали два десантных рюкзака: с продуктами и патронами. Ну, что, Алик! Пойдем узнаем у кого-нибудь, на чем можно добраться до Пули-Хумри.
— Товарищ старший лейтенант! Я вчера вечером здесь с одним солдатом познакомился. Он водитель ЗИЛ-131-ro и часто ездит через Саланг и обратно. Давайте найдем его, может, он подскажет, когда машины полка будут ехать в Пули-Хумри?
— Давай.
Они взяли по рюкзаку и пошли к лагерю полка, чьи палатки начинались в ста шагах.
— Как зовут твоего знакомого, Алик?
— Коля Скворцов. Он из автороты, а вечером, когда мы встали возле них, подходил к нам искать земляков.
— Нашел?
— Да нет. Он из Крыма, а у нас оттуда только Бирюков Сережка, что из саперной роты. Но он раньше нас уехал, первого декабря, с первой колонной. За разговором подошли к передней линейке лагеря и у первого дневального под грибком узнали, где находится авторота. У ее палаток Потураев сказал Ахметову, чтобы он искал своего нового знакомого Скворцова, а сам пошел к командиру роты. Командир роты, здоровенный и веселый капитан, узнав от Потураева, что ему с солдатом нужно в Пули-Хумри, посмотрел на часы и спросил:
— Завтракали?
— Да нет, не успели. Наши вот-вот только уехали.
— Видел. Ищи своего солдата и пойдем сначала поедим чего-нибудь горяченького. Давно на сух. пайке?
— Третий день.
— Ну вот. А после завтрака несколько машин моей роты под охраной БТРов едут в Пули-Хумри. С ними и поедете. Как зовут тебя, десантура?
— Старший лейтенант Потураев Евгений.
— А я, Женя, Троценко Леонид. Зови меня просто Леонидом. Ну, где твой солдат?
— Пошел искать твоего Скворцова, вчера познакомились.
— Да в палатках никого нет. Мои позавтракали и уже ушли в автопарк. А что мой боец делал у вашей колонны?
— Земляков искал из Крыма. Хорошо знаю Скворцова, классный водитель. Немного у меня таких. Только сильно тоскует по своему Крыму. Второй год служит — и ни одного земляка ни у нас в полку, ни в проходящих колоннах не встречал. Дневальный! — крикнул Троценко солдату под грибком. — Найди мне солдата из ушедшей десантной колонны, пусть нас со старшим лейтенантом догоняет.
Вдвоем они пошли к палаткам, в которых размещалась столовая полка. На полдороге их догнал Алик Ахметов. С легкой руки капитана их покормили горячей ячневой кашей, заправленной тушенкой, и ароматным чаем с комковым сахаром. После завтрака они втроем пришли в автопарк полка, который, как и их бывший парк в Кундузе, был опоясан траншеей в полроста. На выезде у шлагбаума стояла небольшая палатка дежурной службы. Но Троценко пошел не к шлагбауму, а перепрыгнул траншею и оказался у длинного ряда машин своей роты. Так же поступили и Потураев с Ахметовым. К Троценко подбежал техник роты, молодой и худенький прапорщик. Его гимнастерка была закатана по локти, а ладони вымазаны отработанным моторным маслом.
— Товарищ капитан! Шесть ЗИЛов к выезду готовы. Вы не знаете, БТРы какой роты будут их сопровождать?
— Ты чего такой грязный с утра, Николаев? Ремонтировали уже что-то? — недовольно спросил Троценко.
— Да нет, у одной машины подтягивали с водителем ремень генератора. А руки я сейчас помою.
— Ну-ну! — капитан повернулся к Потураеву. — Вот с нами и поедете в Пули-Хумри, Женя.
— Ты тоже едешь, Леонид?
— А куда я без своих машин? Кстати, вон и ваш Скворцов тоже выезжает. Скворцов! Иди сюда!
К ним подошел среднего роста чернявый солдат и доложил о своем прибытии. Одет он был в чистое ХБ, что редкостью было среди водителей, вечно копающихся в двигателях.
— Скворцов, а ну сними шапку! — Троценко заговорщески подмигнул Потураеву. Солдат снял шапку, и Потураев понял, на что намекал командир автороты. Рядовой Скворцов имел черную и курчавую шевелюру, сохранившуюся даже после стрижки механической машинкой.