— А ты, Серега, в Крыму у моря живешь? — вдруг спросил Столяров.
— Ты чего, Юрка, о море заговорил?
— Да я его ни разу не видел. У нас в Новосибирске вода в Оби даже летом холодная. А у вас, говорят, бывает, как парное молоко. Вон, смотри, опять летит на нас, как танк, — заволновался Столяров, увидев впереди мчавшийся им навстречу вертолет. Он действительно погрозил кулаком видневшимся в кабине летчикам, на что один из них дружелюбно махнул ладонью, думая, что их приветствуют.
— Сергей! Так ты и не сказал мне о море, — продолжил Столяров начатый разговор.
— Я, друг, в Крыму живу не у моря, а в центре полуострова. Но как у нас там хорошо! Мое село Азов небольшое, а какие сады вокруг нас: закачаешься! В ставках у Пятихаток рыбы валом. Любил я после школы убегать на них с удочкой. Мама всегда знала, где меня искать. Ох, и попадало мне за эту рыбалку! А сейчас, кажется, так бы и уцепился за твой вертолет и улетел бы к ней, и был бы у мамы послушным сыном.
— Да что ты мне все о селе да о садах. Та сам-то море видел? — не унимался Юрка.
— Ну, а как же? Перед армией я в училище в Севастополе учился, оттуда и «забрили», не дав попрощаться с матерью и отцом. Век себе этого не прощу… Как они там?
В это время Бирюков впереди слева от дороги метрах в двадцати заметил блестящую змейку провода и полуобернувшись к люку механика-водителя, призывно замахал рукой и закричал:
— Стой! Стой! Провод! Стой!
Боевая машина резко остановилась и мягко закачалась на торсионах. Столяров уже бежал к проводу. Спрыгнув с брони за ним спешил и Сергей, но у кювета путь ему преградила автоматная очередь из ближайших дувалов разбитого кишлака. Пули фонтанчиками вздыбили пыль у его ног, отчего Бирюков невольно попятился и присел. Бросив щуп, он рывком сняв из-за спины автомат и с колена начал отстреливаться. Впереди, в трех шагах от него, лежал на животе Столяров, автомат его оставался за спиной, в руках был крепко зажат щуп. Боевые машины повернули башни в сторону нападавших и громко «загавкали» своими гладкоствольными пушками. Спаренные с ними пулеметы длинными очередями крошили глину дувалов, за которыми укрылась банда непримиримых. Открыли огонь и все автоматчики колонны. Вертолеты с бреющего полета расстреливали засаду нурсами. Под их прикрытием Сергей бросился к Столярову, который так ни разу и не пошевелился. С разбега он упал рядом с ним и затряс его за плечо:
— Юрка! Что с тобой? Отзовись, Юра!
Сергей повернул его отяжелевшее тело на бок и увидел в открытых глазах Столярова безжизненную пустоту. Внезапно стрельба прекратилась и наступила гнетущая тишина. Во главе с лейтенантом Ласкиным к ним уже бежали солдаты из передних боевых машин, часть из которых, не останавливаясь у лежащих на земле друзей, устремились к месту засады, растягиваясь цепью и держа наготове оружие. Рядом с Бирюковым остались санинструктор роты сержант Щербак и еще несколько солдат.
— Что тут у вас? — спросил Щербак, опускаясь на колени рядом с Сергеем и ставя рядом с собой большую медицинскую сумку. Так как Бирюков опустошенно молчал, санинструктор перевернул тело Столярова на спину и увидел его пробитую в нескольких местах грудь.
— Убит он, Ваня, — тихо сказал Бирюков.
— Сейчас и я вижу, что убит. А ведь он, Серега, собой спас какую-то нашу машину, а в каждой не менее десяти человек, — Щербак пальцами закрыл глаза погибшего.
— Да, спас, — отрешенно повторил Бирюков.
— Ты-то сам как? Не зацепило?
— Нет.
— Тогда так, Сережа, возьми его оружие, потом сдашь в роту, а я организую сюда носилки и повезем Юрку в нашей санитарной машине. Да очнись ты, Серега!
— Ваня, мы же с ним в роте с первого дня, он же на море хотел…, - слез у Бирюкова не было, он словно оцепенел от такой внезапной потери друга. В стороне дувалов прозвучало несколько одиночных выстрелов и опять все смолкло. Оттуда вразброд выходил взвод одиннадцатой роты, сматывая в бухту провод и неся трофейное оружие. Солдаты оживленно переговаривались между собой. Столярова унесли в «санитарку», медицинский броневик, а Сергей, закинув егоавтомат себе за спину, пошел им навстречу.