К середине марта и здесь, в горах, потеплело и снег быстро стал таять, образуя журчащие ручейки, которые устремились к речке Логар. В считанные дни снега в расположении батальона не стало, как и во всей провинции. Лишь на вершинах «Трех сестер», что возвышались над батальоном, еще долго сверкали на солнце белые шапки снега, но и они потом растаяли.
С первым теплом в батальон вертолетом доставили из Кабула группу солдат во главе с прапорщиком Сидневым, которые, установив небольшую палатку возле штаба батальона, поселились в ней и начали там, внутри палатки, монтировать какую-то аппаратуру. Их вместе с прапорщиком было всего пять человек, и один из солдат группы постоянно находился на посту перед входом в палатку, не пуская туда никого, включая и офицеров батальона. Солдаты этой группы, общаясь с солдатами рот и батарей, никак не отвечали на вопросы о том, что это за аппаратуру они установили в своей палатке и вообще, зачем сюда приехали и кто они такие.
Но скоро завеса секретности этой группы немного приподнялась, когда капитана Коростылева вызвали в штаб батальона. Его ждали командир батальона, начальник штаба и прапорщик Сиднев. Предложив Коростылеву присесть за столом, майор Терещук сказал:
— Вот, Николай Николаевич, представляю тебе прапорщика Сиднева, сотрудника ГРУ (Главное Разведывательное управление), который, собственно, только с тобой и твоей батареей будет работать. В чем заключается эта работа, он тебе сейчас объяснит.
Прапорщик Сиднев, молодой еще, лет 25–27 человек, плотного телосложения и высокого роста, сидел за столом напротив Коростылева. Перед ним не было никаких документов, ни топографической карты. Сцепив руки на столе и, глядя Коростылеву прямо в глаза, Сиднев начал говорить:
— Товарищ капитан! Информация, которую Вы сейчас услышите, является секретной. То, над чем мы с Вами будем работать, могут знать только Ваши офицеры батареи. Солдат и сержантов информировать только в части их касающейся. Суть дела такова. Давно, лет десять назад, в американских войсках во Вьетнаме появились небольшие приборы, размером с коробку из-под обуви, которые они стали размещать в джунглях. Как установила наша разведка, эти датчики, так назовем эти приборы, способны определять наличие возле себя, в радиусе до ста метров, группы людей, сообщая по радиосигналам их количество и даже их вооружение. Этот прибор закапывался американцами в местах вероятного движения партизанских отрядов вьетконговцев. Координаты таких мест установки датчиков сообщались своим, американским, артиллерийским батареям. Когда они получали на специальных приемниках радиосигнал с информацией о противнике, по этому месту, где спрятан датчик, немедленно открывался артиллерийский огонь, уничтожая всех, кто находился в районе такого прибора. Такие штучки были установлены во многих районах джунглей, и отряды вьетнамских партизан оказались не только под «колпаком», но и под постоянным артогнем. Такие датчики снабжены самоликвидатором, и в случае их обнаружения чужими людьми они через пять секунд взрывались в руках. Я пока понятно объясняю? — спросил прапорщик Коростылева.
— Пока все понятно, продолжайте, — сказал Коростылев.
— Так вот, Николай Николаевич, подобные датчики появились и в нашей армии. Они проходят стадию испытаний в реальных боевых условиях. Несколько таких приборов находятся в моей группе. Там же, в палатке, мы установили и настроили специальный приемник, принимающий радиосигналы. Приемник оснащен осциллографом, который может указать нам количество моджахедов и их вооружение. На безоружных людей, отары овец и другие незначащие объекты — приемник не срабатывает.