Уже в тоннеле начинает чувствоваться, что дорога пошла вниз. А когда, наконец, вырываешься на солнышко, то становится веселее. И хотя снега все еще близки, но уже теплее. Горы расступаются, и долина становится шире. И оттого, что над тобой ничего не нависает, и ты не ощупываешь тревожно глазами каждую мало-мальски пригодную для засады груду камней над собой, на душе тоже становится как-то спокойнее. Пусть и дальше будут попадаться разбитые машины, и дальше будут стоять вдоль дороги обелиски с датами и фамилиями погибших, но уже машины идут резвее, а не ползут, как мухи после зимы, которых легко смахнуть щелчком пальца.
Теперь уже с каждой минутой становится все теплее. Начинается постепенное раздевание. В конце концов, приходится снять и прилипший к телу бронежилет. В лицо начинает бить прямо обжигающий воздух. Зной стоял такой, что я уже стал считать, что поспешил с уверениями в привычке к жаре. Дорога еще почти сотню километров петляет между гор по довольно живописной» зеленой и плодородной долине. Часто попадаются тенистые кишлаки, рисовые поля, бахчи. Но еще чаще попадаются вездесущие «бачи». Увидев колонну, бегут к дороге, лопочут что-то призывное и протягивают дыни, персики, яблоки. А если приходится остановиться, буквально облепляют машины. И начинается торговля и обмен с солдатами. И как ни смотрят офицеры, все равно по приезду на место в кабинах обнаруживаются и дыни, и виноград, и все прочее. Все разговоры о магнитных минах сразу забываются. К сожалению, разговоры не пустые. Уже на месте узнаем, что на днях две машины с авиабомбами взлетели на воздух после такой торговли.
Девять часов пути и, наконец, мы у цели. Можно считать: дошли быстро. Но настоящая работа только начинается. Без трудностей не бывает, и поначалу чуть все не пошло прахом. Под загрузку боеприпасов нас поставили четвертыми, а это все равно, что сказали бы: получать будете завтра. Пришлось идти и звонить в штаб Армии, добираться до самых больших начальников и объяснять: если сейчас не загружусь, то завтра не пройду Саланг в обратном направлении, что буду ждать проходного дня еще двое суток, смогу уйти только 25-го. Полк без боеприпасов, а 26-го ему на «боевые» и т. д. и т. п. Пробил. Поставили под загрузку, да еще разрешили работать и ночью. И опять наши мальчишки молодцы. После такой работы: по горам за баранкой, да на загрузку, да до полуночи закинули в каждую машину по шестьдесят ящиков по сотне килограммов каждый. А на машине только водитель и старший, офицер или прапорщик. Никто не остался в стороне. И ни звука: надо, значит надо.
Короткая ночь, а наутро обратно. Доктор напичкал всех какими-то тонизирующими таблетками. Не знаю, как другие, а я себя почувствовал бодрым и работоспособным. Доктор уверял, что они, таблетки эти, только в Армию поступают, что просто чудесные и без всяких противопоказаний и не наркотик. Может, поэтому подействовали так благотворно. Ведь иному больному главное верить. Кое-кому и мел помогает, если он решил, что это лекарство от боли в сердце. Обратный путь без особых запоминающихся моментов. Те же горы, тот же тоннель. Но стали сдавать машины, стала пропадать связь, пропало перед тоннелем и наше «техзамыкание». Ждали его внизу так долго, что нас буквально выгнали с площадки диспетчерского пункта, чтобы мы освободили место для других. Постоянно приходилось гонять афганские грузовики и автобусы, чтобы не перебегали дорогу. В русле уже подсохшей реки прибавилось народу, который выковыривал из этой каши стволы, пни и прочий мусор на топливо. Ну а южная сторона, начиная с «зеленки», встретила нас сбивающим с ног ветром. Правда, пыли в нас было столько, что граммом больше, граммом меньше, уже не важно.
Сегодня я молодец. Дело сделал хорошее. Много чего увидел, а вернувшись, много чего успел: и помыться в бане, и газеты просмотреть, и письмо из дома прочитать, и вон сколько в дневнике записать. Ко всему, мальчишки успели на банно-прачечном комбинате простирнуть и погладить форму, завтра буду похож на человека. Час ночи 24.08. Сегодня мои дорогие покидают Куйбышев и едут домой в сырой Псков. А я через день часть привезенных боеприпасов колонной повезу в Панджшер, в Анаву.
25.08.1987, Баграм. Вторник