Поскольку Юрка еще не очень врубился, детины сцапали его за плечи и выдернули из тюфяка. Щелк! — и на его запястьях вновь оказались наручники. Затем Тарану нахлобучили на голову мешок из плотной черной ткани, ухватили за локти с обеих сторон и куда-то повели.
Хождение по холодному цементному полу Юрке удовольствия не доставляло, но ворчать он не решился. Ясно, что обувки ему никто не выдаст, а вот пинков могут отвесить сколько угодно.
Впрочем, вели Тарана не столь уж долго. Его втащили в какую-то комнату, где пол уже был деревянный, и, хотя дома Юрка скорее всего признал бы такой пол холодным, сейчас он казался чуть ли не горячим. Кроме того, конвоиры расстегнули браслетку на левой руке.
Однако на этом перемены к лучшему закончились. Тарана прижали голой спиной к жутко холодному и шершавому бетонному столбу, завернули руки за спину и опять защелкнули левую браслетку. Все четыре ребра этого столба так и впились Юрке в тело. Однако, кроме боли, Таран ощутил и какое-то зудящее в памяти воспоминание: точно так же его пристегивали к бетонному столбу братки Жоры Калмыка. Это происходило чуть больше трех лет тому назад, на складе вторсырья. Там вместе с Тараном была Даша. Именно там, на складе, Юрка узнал о ней первую половину горькой правды… Странно, но сейчас Таран больше всего боялся, что если с него снимут мешок, то он увидит у столба прикованную Надьку. Но мешок с головы не сняли, и Юрка еще несколько минут оставался в неведении, есть ли тут еще кто-нибудь, кроме него и конвоиров. То, что конвоиры не ушли, доставив арестанта, Таран чуял по мрачному сопению, которое долетало слева и справа. Затем кто-то появился где-то впереди, поскрипел мебелью — наверно, за стол уселся. Потом оттуда же долетел надсадный кашель, будто тот, кто собирался вести допрос, сам только что из проклятых рудников вернулся. Когда гражданин откашлялся, то хрипло пробасил:
— Мешок с него снимите!
Конвоиры мигом выполнили это распоряжение и очень резко сдернули мешок с Юркиной башки. Будь он более лопоухим, могли и без ушей оставить.
Пока Таран щурился от непривычно яркого света — ему в морду направили пару двухсотваттных ламп с рефлекторами, — но разглядеть толком того, кто сидел за столиком в трех метрах от него, не мог. Однако заметил, что этот тип, как и конвоиры, одет в черный комбез и вязаную шлем-маску.
— Будем знакомы, Юрий Николаевич, — не очень приветливо произнес обладатель баса. — Меня зовут Толян. Это все, что могу сообщить.
— Могли бы и этого не говорить, — заметил Таран. А бас-то знакомый! Только вот слышал его Юрка очень давно. Года три назад, не меньше. Конечно, это не Ваня Седой, не Жора Калмык, вернувшийся с того света, не Пятак и не Микита… Если убрать хриплость, Юрка бы точно определил.
— Не наглей, пацан! — произнес сквозь зубы конвоир слева, отреагировав на Юркину реплику. — А то по губам получишь!
— А что я такого сказал? — непонимающе произнес Таран. — Вы же и правда могли мне вовсе не представляться?
— Правильно, — кивнул Толян, — но тогда бы ты стал называть меня «гражданином следователем» или там «гражданином начальником», а у меня на эти обращения аллергия.
— Сочувствую, — произнес Юрка, и конвоир, стоявший слева, не очень сильно хлопнул его ладонью по губам. Получился двойной удар: вдобавок к плюхе спереди Таран чувствительно тюкнулся затылком о бетонный столб.
— Не вякай! — скорее назидательно, чем свирепо объявил конвоир.
— Да, — сказал Толян, — не стоит говорить всякие лишние слова, а тем более показывать: «Дяденька, я тебя не боюсь!» Нормальный человек, попав в такие обстоятельства, должен бояться. Вообще-то, я очень добрый и мягкий человек, мне глубоко претит заниматься истязаниями, поэтому я предпочитаю, чтоб со мной говорили по-хорошему и четко отвечали на те вопросы, которые я буду задавать. Ты все понял, Юра? Или мне дать ребятам пять минут на отработку ударов по корпусу?
— Понял, конечно, — смиренно кивнул Таран, но в голове уже сидела четкая мысль. Знает он этого типа. Мужик, спрятавший лицо под маской, — это Толя Сидоров по кличке Сидор. Когда-то они с Тараном занимались в одной секции бокса, даже у одного тренера Михаила Егоровича. Правда, Сидоров был на несколько лет постарше Юрки. Когда Юрка только пришел в ДЮСШ, Толя уже готовился за взрослых выступать, а позже не раз приходил в школу на правах любимого и удачливого ученика. Егорыч им гордился: Толя, насколько помнилось Тарану, довольно быстро до КМС дошел. А виделись они уже больше чем три года назад, в июле 1998 года. Тогда Таран познакомился с Иваном Андреевичем Седых, хозяином спортивного центра «Атлет» на Леоновской, 23, и тот пригласил его поработать уборщиком за 500 рублей в месяц, обещая, что даст возможность продолжать тренировки. Толя Сидоров уже работал у господина Седых тренером по боксу, и они с Юркой, в общем и целом, встретились по-дружески. Однако Ваня Седой пригласил Тарана не затем, чтоб он спортзалы убирал, а для того, чтоб набить морду журналисту Крылову, не подставляя свою контору. Вот с этого у Юрки и началась стремная жизнь…
После того как Ваня Седых закончил свою карьеру, «Атлет» перешел под команду Сидора и взял под крышу «Тайваньский» рынок, где содержали свои торговые палатки Витька Полянин и Майка, а Надька подрабатывала продавщицей в ларьке.
У МАМОНТа с «Атлетом» были кое-какие нервные дела. В двух мероприятиях поучаствовал и Таран. Первый случай произошел осенью 1999-го, когда Таран и Милка случайно столкнулись с несколькими «атлетами» на складе автоутиля в заброшенном карьере и троих уложили наповал. Вторая история произошла уже минувшим летом, когда «мамонты» организовали против «атлетов» приличную подставу. Расстреляв охрану, «мамонты» похитили некоего Штыка, подбросив ментам массу улик против «атлетов». Тогда всех, в том числе и Толю, повязали в пучки прямо в баньке у лесного озера. Дошло ли дело до суда, Таран был не в курсе, но, судя по тем сведениям, которые приходили с «Тайваня», рынок уже перешел под другую крышу, а центр «Атлет» вот уже четвертый месяц был закрыт и опечатан.
Итак, «Атлет» закрыт, однако Толя, судя по всему, жив-здоров и находится на воле. Конечно, он считает, что имеет полное моральное право ответить подставой на подставу. Но откуда он узнал про то, что к летней подставе имеет отношение Таран? И почему провел такую хитрую операцию, если на то пошло? А про приезд Нефедова кто ему сообщил?!
Все эти мысли и воспоминания вились в Юркиной голове, как полярная вьюга, а Толя Сидоров тем временем, удовлетворившись тем, что Таран выказал смирение, сделал небольшую паузу. Наверняка для того, чтоб поиграть на нервах у своего «подследственного».
— Значит, ты понял, что надо отвечать на мои вопросы? — повторил Сидор еще раз.
— Да, конечно, — подтвердил Таран.
— Тогда расскажи, пожалуйста, зачем ты ходил в гостиницу «Турист»?
Юрка сильно и искренне удивился. Он ждал вопросов насчет летней истории.
— Мне позвонил один человек… — сказал Таран, будучи на сто процентов уверен, что «атлетам» хорошо известно, кто именно. Поэтому следующий вопрос, заданный Толяном, воспринял как некое издевательство.
— Кто именно?! — быстро спросил Сидоров, перебив Юрку.
— Нефедов Михаил Алексеевич, — с неким недоумением в голосе произнес Таран, хотя имел серьезные основания в этом сомневаться. — А вы разве не знаете?!
— Вопросов не надо! — рявкнул Толя. — Какие у тебя с ним дела?
— Он мне собирался передать письмо из Москвы. От своей дочери.
— А почему она его по почте не послала? — спросил Сидор. Таран еще больше озадачился. На фига Толе Юркины мозги пудрить, если речь идет о расчетах за прежние дела? А может, он действительно ни хрена не знает? Но почему тогда Таран к нему попал?
— Так почему она не послала письмо по почте? — Сидор, видя, что Таран замешкался, придал голосу угрожающие нотки.
— Ну, там такое дело, — засмущался Юрка, — у его дочки от меня ребенок в Москве, а у меня тут, дома, — жена и сын. Наверно, не хотела, чтоб жена случайно прочла. Он, вообще-то, хотел ко мне домой приехать, но я решил, что будет лучше, если я сам к нему в гостиницу приеду. По той же причине. Вот он и сказал, чтоб я приехал в «Турист», на пятый этаж, в 511-й номер.