На место дислокации колонна прибыла далеко за полночь. Это была угрюмая местность, поблизости кишлака Руха, затерявшаяся между отвесных скал ущелья Панджшер.
Панджшер – ущелье пяти львов – так дословно переводится на русский язык название местности, где находился сейчас мотострелковый полк подполковника Медведева. В том ущелье заправлял отпетый бандит Ахмад Шах Масуд, в свое время окончивший в Советском Союзе военную академию. Офицер, очень образованный и эрудированный, но тем не менее беспредельно жестокий. Он прекрасно знал местность, умел быстро и четко ориентироваться на ней в любое время суток, а полученные в академии знания стратегии и тактики ведения боя, применительно для своей местности, давали ему огромные преимущества перед неопытными и надлежащим образом еще необученными к ведению боев в горной местности, бойцами Красной Армии. Ахмад Шах Масуд быстро завоевал популярность среди бандитов высокими знаниями и жестоким характером, не щадящим никого, – будь то ребенок, старик или женщина, кто перешел на сторону новой власти. Он держал в руках большинство кишлаков, а также Алмазные прииски, которые советские войска, как ни старались, отбить у Ахмад Шаха не смогли. Лишь изувеченные трупы молодых парней ежедневно доставлял на Родину «черный тюльпан»…
Зверствам душманов и наемников не было предела. Они хладнокровно, изощренно измывались не только над афганскими активистами – партийными работниками, учителями, старостами, но и над теми, кто помогал или сочувствовал новой власти. Своим жертвам бандиты распарывали животы, вытягивали внутренности и в образовавшееся опустошенное кровавое нутро засовывали, предварительно отрубленные головы «неверных». Но это была далеко не самая страшная казнь… Наиболее активных сторонников новой власти ждала более мучительная, ужасная смерть. Им надрезали по талии кожу ножом и стягивали, как чулок, на голову, завязывая сверху на узел веревкой, тем самым устраняя доступ воздуха в легкие. И жертва, будучи еще живой, в невероятной боли, издавая нечеловеческие звуки, задыхалась в собственном колпаке… Детишкам, которые учились в школе, бандиты в чалмах отрубали на правой кисти пальцы, чтобы они не могли писать, предупреждая: «Если еще будут учиться, то отрубят пальцы и на левой кисти». Но, несмотря на эти зверства, дети все равно учились и писали левой рукой.
Ущелье Панджшер несколько раз переходило из рук в руки: то его занимали советские шурави, оставляя, впоследствии, афганскому царандою; то, разгромив «зеленых», им овладевали душманы, творя насилия и беззакония по отношению к местным активистам. И снова, в который раз, советским солдатам, ценою собственной жизни, приходилось заново отвоевывать ущелье и поддерживать порядок, пока в Панджшнре более-менее не закрепиться новая власть. Так и продолжалось бесконечно эта кровавая карусель, принося, с каждым новым своим витком, многочисленные новые жертвы.
На следующий день, пока полк занимался сооружением палаточного городка, батальон, в котором находилась и рота капитана Пронина, отправили вдоль по ущелью, к Алмазным приискам, осматривать местность. Решили так: батальон следует по ущелью, а два взвода пойдут по горам, чуть впереди, – прикрывая его от внезапного нападения душманов с гор. В прикрытие вызвались первый взвод старшего лейтенанта Иващука и второй – лейтенанта Шнайдера. Старшим групп назначили Иващука. После незначительных приготовлений, взяв с собой самое необходимое, – сухие пайки, оружие, боеприпасы, – два взвода выступили в опасный рейд… Идти было нелегко, – все-таки не по бульвару шагать, – и чем дальше уходили бойцы в горы, тем все тяжелее и тяжелее приходилось еще не закаленным войной ребятам. Громадные вещмешки много килограммовой ноши до боли вдавливали лямками в плечи; неприятно ныли ноги, а от постоянных подъемов и спусков легким не хватало кислорода. «Молодые», как обычно, тащили на себе еще и «дембельское» снаряжение. По горам шли след в след за сапером, боясь отступить в сторону от «ниточки», чтобы случайно не подорваться на мине-ловушке, – иначе взорвешься сам и пострадают рядом идущие товарищи. Никитин шел между двумя солдатами – Мишей Пеньковским и Альгисом Муляускасом. Пеньковский то и дело поворачивал к Сергею свою потную физиономию, весело подмигивая, словно хотел сказать: «Ничего, браток, прорвемся!», и от этого, на первый взгляд незначительного внимания, Никитину становилось легко на душе. Толстый латыш-черпак шел сзади пыхтя и ухая, словно паровоз, иногда, боясь оступиться с узкой тропы, хватался руками за Сергеев рюкзак. Солдату едва хватало сил удерживать равновесие, чтобы не загреметь в пропасть вместе с этим краснощеким придурком. К вечеру обе группы прикрытия вышли на условленное место, где, как было ранее договорено, должны встретиться с идущим по пятам батальоном. Только тут, впервые за весь мучительный от рейда день, сделали долгожданный привал и начали располагаться на ночь, предусмотрительно выставив дозоры. Поступившая команда привести себя в порядок и приготовиться к принятию пищи не возымела должного эффекта на личный состав. Измотанным бойцам было не до еды. Хотелось скорее упасть и расслабиться, напрочь не думая ни о чем, – балдея от предоставленного отдыха, закрыть глаза и уснуть.