- Афина, что скажешь по поводу информации, которую вы отображаете?
«Афина поясняет: Афины изначально были созданы, как инструмент для ускорения некоторых процессов мозга, дополнение к человеческой нервной системе. Афины задумывались, как инструмент для спорта. Видов спорта много, в каждом из них свои правила и важные параметры, если не считать совсем базовых показателей развитости мышц и работы нервной системы. Изначально Афины использовались только в тренировках, по законодательству они были запрещены к использованию во время соревнований. Каждая Афина по мере использования в тренировках адаптировалась под спортсмена и выбранный им вид спорта, чтобы не выпускать узко-направленные Афины.»
- То есть, Афина изначально это своего рода заготовка?
«Афина подтверждает».
- Мы можем обменяться этими знаниями с другими Афинами? Вы же объединяли базу данных.
«В изначальном коде Афины такого нет. Мы можем обмениваться знаниями, но каждая Афина сама меняет свои настройки по алгоритмам, основываясь на знаниях пользователя и его опыте.»
- Обмен данными как-то поможет? Я хочу знать тонкости, о которых знает Кассандра. На что обращать внимания, какой жест что значит. И им надо знать, насколько опасен человек перед ними с воинской точки зрения.
«Афина полагает, что анализ можно улучшить регулярными обменами данных. Афина сообщает, что эта гипотеза нуждается в проверке на практике».
- Хорошо, - Ника подняла голову и уставилась на бледное небо. В Эрзо все еще стояла теплая погода, солнце перевалило за зенит. Где-то под облаками кружили точки птиц, и Ника собиралась с силами, чтобы продолжить взаимодействовать с людьми — ей до чертиков не хотелось покидать уютный и пустой сад гостиницы.
Пересилив себя, она поднялась со скамейки и вернулась в холл, снова оказавшийся пустым. Нахмурившись, Ника прошла дальше и вышла из гостиницы, пообещав себе, что разберется с персоналом позже.
Глава 3
Звуки города обрушились резко. Ника встала как вкопанная, ощутив раздражение и жуткое желание вернуться в тишину комнат, но все же продолжила путь. Она осматривала песочного цвета постойки с вкраплением белого и розового мрамора, желтоватую брусчатку. В Эрзо не любили острые угли — все они были сглажены, зато любили цветочные орнаменты в резьбе, украшавшей все городские здания, крыши округлые и ярко-синие, фонтаны, вырезанные прямо в стенах скверов едва ли не на каждом шагу.
Мода тоже была другой. Ника рассматривала многослойные одежды местных, закрывающих почти все тело. Штаны не носил почти никто, и она собирала любопытные взгляды всех встречных — в Паралии она и брат казались очень смуглыми на фоне белокожих соотечественников, а здесь Ника выглядела бледной. Туника, штаны, накидка — она поежилась, чуть ли не кожей ощущая жадные до сплетен взгляды и слыша шепотки.
Ника, сжав зубы, шла. Разглядывала вывески, не использующие букв — вместо этого на них были символические изображения того, что предлагал каждый лавочник. Булка на вывеске пекарни, какой-то овощ на бакалее, ножницы на цирюльне — Ника, прихватив кончик давно не стриженных волос, свернула туда, надеясь, что других посетителей не будет.
Двери в лавочке оказались распахнуты, вход прикрыт легкой циновкой. Ника отодвинула ее и вошла в полумрак, часто моргая.
- Добро пожаловать! - услышала она протяжное — в Эрзо тянули слова, словно пели. - Ого, неужели из Паралии?
Ника увидела полноватую, добродушную женщину. От ее широкой улыбки по щекам расходились едва заметная щетка морщинок, вокруг глаз пролегали гусиные лапки — она улыбалась всем лицом, и Ника улыбнулась в ответ так приветливо, как только могла, ощутив симпатию.
- Проходи, садись, - женщина указала на глубокое кресло, стоящее перед небольшим окном. - Беженцам из Паралии бесплатно! Давай-давай.
Оторопевшая Ника подчинилась энергии женщины.
- Беженцам? - переспросила она, уже оказавшись в кресле и ощущая, как ловкие пальцы пробегаются по волосам.
- Беженцам, - подтвердила она. - Вас тут немного, мало кто решается на побег. Рисковано очень.
Ника слышала сочувствие в голосе и не могла разобрать выражения лица в полированном медном блюде, служившим зеркалом.
- А где они? Я не знала про других, кому удалось сбежать.
Руки ее застыли.
- Не ищи их, девочка, - вдруг глухо сказала она. - Тебе сколько? Двадцать?