Что ж, господин Кваркл, премного благодарна за заботу, к тому же убегать от обрисованной перспективы лучше в обуви, которая не жмёт, и с которых не выпадаешь при беге как Золушка, дающая дёру от свалившегося на голову Принца. Я-то на Золушку не тяну, разве, что после ударного труда на кухни у злой мачехи, а вот прибывший сопроводить меня не пойми, куда на принца не тянет даже с натягом. Не его амплуа – это даже не предположение, а вердикт. А вот то, что придется бежать, я, почему – то не сомневалась. Впрочем, как и то, что в погоню прибывший по мою душу типчик из Академии пуститься однозначно. Значит, медлить ни в коем случае нельзя.
Выскользнув с величайшей осторожностью из ванной комнаты, предварительно оставив включенной воду, пусть думают, что я еще отмокаю, я прислушалась. Все трое о чем-то переругивались в аптечном помещении. Прибывший кадр из Академии что – то говорил на повышенных тонах, но сбивчиво, не разобрать. Впрочем, я и не пыталась. Всё что надо я уже услышала и выводы сделала. Накинув плащ, что Шрек дал мне у входа в Топь, держа в руках сапоги, поборов искушение стянуть со стола угощение, боясь при этом выдать себя, на цыпочках, стараясь ступать с величайшей осторожностью, благо добротные половые доски не скрипели, направилась вглубь аптеки.
Что я искала? Черный выход. Должен же быть ещё один выход кроме входа в аптеку! Ну, это же логично! Техника безопасности?! Нет? Не слышали?! Инструктора на вас по технике безопасности нет! Мда… Логики в чужом жилище искать не шибко умное занятие…. Тогда окно? Что ж пришлось открыть первую попавшую комнату, убедиться, что в ней никого нет и, приоткрыв оконные створки витиевато выругаться сквозь зубы. Высоко. Не сильно, но безопасно спрыгнуть у меня вряд ли получиться. Привычки выходить наружу через окна у меня не наблюдалось. А если уж на чистоту – это был мой первый жизненный опыт. Некстати вспомнились наставления многочисленных психологов, которых в инете развелось, что грязи, дескать, нужно пробовать что – то новое в жизни, не дать мозгам засохнуть и прочая, прочая околесица. Бьюсь об заклад никто из этих умных товарищей и подумать не мог, что для кого – то новым занятием будет выбираться из окон жабьего дома, отказывавшись перед этим от плотного горячего ужина! Это уж сосем креативный подход к восприятию наставлений! После такого опыта пусть только попробуют мои мозги засохнуть! Не позволю! Если только хоть намёк будет или Альцгеймер там, на горизонте замаячит, оживлю в памяти картину побега из дома господина Кваркла, стоявшего на отшибе Камышова, затерявшегося среди Большой Топи. Вмиг каждая извилина в мозгу встрепенётся, взбодрится.
Свет в комнате однозначно включать было нельзя, пришлось шарить впотьмах, ища, то, что мне поможет. Через пару минут я уже спускалась по связанным в тугой узел простыням и покрывалам, примотанным к чугунным ножкам не сдвигаемой в принципе кровати, накрытой тридцатью тремя одеялами и не меньшим числом подушек. Простите меня, Кваркл Жаб Жабыч, надо было все же инструкцию прикладывать….
Харальд Реймс.
День не задался с самого начала. Выговор за случайно записанный не на положенных страницах отчет. Строжайший. Подставил всех, кто уже внес свои данные. Придется переносить свои записи, деталь – всем, причем в кротчайшие сроки. Даже не понятно, как такое вообще могло случиться, он всегда скрупулёзно относился к отчетности, не мог он совершить такой оплошности. Он всегда старался исполнять возложенные на него обязанности с предельной ответственностью. Но однозначно сам виноват, конечно. И всё же кому понравится слушать от начальства нелестные эпитеты и упрёки в своей безалаберности? После пришли результаты независимой проверки второкурсников. Наивный, он ожидал отличных результатов, ведь, сколько труда было вложено в эти не сильно одарованные головы! Он старался, объяснял, повторял, рассматривал с разных сторон, требовал результатов, спрашивал, устраивал проверочные тесты. Подходил к обучению творчески, креативно, с душой. Напрасно. Всё это было напрасно. Группа второкурсников ухитрилась написать входящую диагностику по темам первого курса космографии на неприлично низкий, можно сказать провальный балл, а это, прежде всего, ударило по нему, преподававшему им эту увлекательнейшую и основополагающую для их специализации науку в прошлом учебном году. К тому же это был его первый преподавательский опыт, своего рода тест для него самого, который он провалил по вине нерадивых студентов. И где ж справедливость? Завалили экзамен – они, виноват – он. На обед опоздал, пока оправдывался да извинялся у начальства, пришлось ходить голодным и злым вплоть до ужина. А на вечернем совещании его поставили перед фактом перед всем преподавательским коллективом, что вести космографию на втором и старших курсах будет приглашенный специалист из Ланиакеи, пребывающий сегодня то ли ночью, то ли утром. Косые, сочувствующие взгляды коллег. Не было печали! И это когда уже началось обучение и все ставки между преподавательским составом согласованы и договоры подписаны! И, тем не менее, ему, Харальду Реймсу, оставляют лишь первый вводный курс космографии, но с оговоркой только на один год, если результаты у нынешних первокурсников будут низкими, то заберут и его. Тестировать студентов будут через каждые три месяца, а потом заключительная диагностика в конце обучающего периода.